Ознакомительная версия.
— Третьего! Срочно! — Подождал, пока соединили, и приказал: — Разведку боем отменяю. Передай соседям. Закрепиться! Выдвигай пехоту и саперов. Мины — прежде всего. — Он отдал трубку и, выходя из дзота, коротко приказал: — Машину! Лебедев, со мной!
Танки шли ходко, маневрируя между дубов. Передовой танк заметил отсветы горящих машин, мельтешащие фигурки, и командир приказал «сунуть» туда пару осколочных — артиллерия уже перенесла огонь и без толку крушила теперь черемуховый и птичий разнолесок.
В зеленовато-сизой темноте детали не различались, и механики вели машины, ориентируясь по следам впереди прошедших машин: боялись мин. А если прошел один танк, так по его следу пройдут и другие.
Метрах в пятистах от опушки дубравы механик головной машины дал газ, и десант дернулся. Когда командир орудия выстрелил, гул от выстрела больно ударил по нервам, кое-кто из молодых, прибывших с последним пополнением, приник к вздрагивающей броне и ощутил, как бешено колотится сердце и сохнут губы. Командир выстрелил вторично, и стало совсем плохо, потому что издалека над машиной пронеслась гудящая стремительная болванка, роняя искрящуюся трассу. И в это время рядом с машиной, прерывая все звуки боя, раздался необыкновенно высокий, наполненный смертной тоской человеческий крик.
Какой-то парнишка из пополнения потерял контроль над собой и, спрыгнув с брони, метнулся было назад, но споткнулся о распластанное на земле тело, упал, перевернулся и с ужасом уставился на мертвеца. Но мертвец дергал ногой и медленно поворачивал голову. На его губах пузырилась розовато-желтая от дальних САБов пена, и сами САБы играли в каждом пузырьке. Играли и пропадали.
Это показалось парнишке очень страшным. Увидев, что прямо на него движется тяжелая серая громада танка, он вскочил и истошно заорал:
— Стой! Стой! Стой!
Механик, конечно, не слышал его голоса, но увидел мечущуюся фигурку, а тут еще десант заколотил прикладами по броне. Механик сбросил газ, танк резко встал.
И тут — впереди, с боков и сзади — на танках стали вспыхивать фары. Механик тоже включил свет и только тогда увидел за парнишкой распластанное тело. Он пробормотал: «В такой темени и в самом деле своих подавишь», поработал фрикционами и вывернул машину в сторону от лежащего тела.
Парнишка стоял возле Андрея Матюхина и не знал, что делать. Он впервые попал в бой, да еще в ночной, да еще в десанте, и растерялся. Постепенно мальчишеская жалость пересилила страх, парнишка припомнил, чему его учили в запасном полку. Он расстелил плащ-палатку, осторожно подвинул на нее раненого и отволок за ствол дуба. Мимо проходили танки, и он прыгал возле них, кричал:
— Раненый тут! Раненый!
Но машины проходили мимо, и он, опять-таки еще по-мальчишески, не мог понять, как же это так: лежит раненый солдат, а люди проезжают и никто не остановится, никто не спрыгнет на помощь. Это же противоестественно!
И, распаляясь от явной, страшной по его понятиям несправедливости и жестокости, он все яростнее бросался на машины, а они уходили и уходили в темноту, туда, где рвались снаряды артиллерийского вала, где полосовали открытые пространства парные лучи фар.
Вдруг из-за тяжелых машин вынырнул юркий «виллис» и, чуть не наехав на паренька, резко остановился.
— Чего мечешься? Опупел со страха?! — заорал шофер.
Паренек уже пришел в себя, уже внутренне восстал против всего того противоестественного, чего он не видел в кино и о чем не читал в книгах, и заорал — исступленно, и потому визгливо:
— Раненый тут! Понимаешь, дурак? Раненый!
— Ну и что, что раненый?! — взорвался шофер. — Сзади санитары! Подойдут! А ты вперед шагай… пока не шлепнули.
Что-то опять свершилось в пареньке. Он вспомнил приказ о том, что самовольное сопровождение раненых запрещено, и, растерявшись, отступил в сторону.
— Подожди, — вдруг сказал офицер, что сидел рядом с шофером. — Из какой части?
— Я? Из отдельной разведроты. А раненого здесь нашел. Его наш танк чуть не переехал… Я оттащил.
Офицер выскочил из машины, нагнулся над раненым, осмотрел и покачал головой.
— Тяжелый… Надо немедленно…
— Товарищ генерал-майор! Там у переправы ПМП[4] развертывается, — подсказал шофер.
Мимо проходили машины, потом показалась пехота, все больше и больше становилось одиночек — связистов, связных, просто отбившихся от своих солдат. Последних можно было сразу узнать: заметив группу возле машины, они резко сворачивали в сторону и пропадали в общем потоке. Но один из бойцов остановился, заглянул через плечо генерала и непочтительно тронул его за плечо:
— Кто он, браток? Разведчик?
Генерал — это был член Военного совета — не удивился, кивнул:
— По-видимому.
— Так это ж его, наверно, тут парень ищет! — Боец пронзительно свистнул и заорал: — Сутоцкий! Колька! Сюда! Эге-гей!
Мокрый от пота, взъерошенный Сутоцкий подбежал, очень ловко юркнул между людьми, услышал хриплое дыхание Андрея и закричал:
— Да что вы столпились? Воздуху дайте!
— Не шуми, — строго остановил его член Военного совета. — Это кто, Матюхин?
Сутоцкий рассмотрел лампасы и вытянулся.
— Так точно!
— Лукьянов! — приказал член Военного совета шоферу. — Отвези на ПМП и прикажи организовать немедленную эвакуацию. В первую очередь. Я здесь подожду.
Лукьянов развернул «виллис», и Сутоцкий вместе с парнишкой уложил Матюхина на заднее сиденье. Парнишка не знал, как поступить дальше, — сойти или ехать. Он очень робел перед генералом, его пугала перспектива предстать перед судом за самовольное сопровождение раненого. Но раненый лежал на его плащ-палатке, и выдернуть ее не представлялось возможным, а без плащ-палатки возвращаться в роту тоже нельзя — старшина взъестся.
И он поехал…
У переправы, сдав раненого врачам, Лукьянов на развороте чуть не столкнулся с машиной командующего, но вовремя нашелся и поздоровался:
— Здравия желаю, товарищ генерал!
— Ты чего здесь? Где хозяин? — вдруг испугался командарм.
— Генерал приказал вот раненого разведчика доставить. А сам ждет меня впереди.
Из палатки вышел Сутоцкий. Лебедев сразу узнал его и, все сообразив, выпрыгнул из машины.
— Тяжело?
— Да…
Лебедев скрылся в палатке.
— Ну, езжай к генералу, — сказал командарм Лукьянову. — Я сейчас тоже подъеду.
Появился Лебедев, спросил у парнишки:
— Как все случилось?
— Не знаю. Услышал крик, спрыгнул, потому что на него, — парнишка кивнул на палатку, — танк пер. Остановил его… А тут генерал.
Ознакомительная версия.
