— Я ничего не поняла.
— И не надо. Не засоряй мозги ерундой, мы и без Кашмарика справимся с задачей.
— Ты в это веришь?
— Я верю в нас. В тебя, князя, Лешего, Кистеня, Важняка и даже в Огонька…
— Значит, мы выживем?
— И будем жить долго и счастливо. Девушка грустно улыбнулась.
Через час пути впереди показался хвост поезда. Дейкин поднял руку, и отряд остановился.
— Людей не видно. Кто пойдет в разведку?
— Я схожу, — сказал Кистень. — Ноги затекли от безделья, хочу размяться.
Все рассмеялись.
— И я пойду, — вышел вперед Огонек.
— Отличная команда, — усмехнулся латыш. — Но ты не пойдешь.
— Назад, Огонек, — приказала Лиза.
— Правильно. Позаботься о птенчике, — съязвил латыш. — С Кистенем пойду я. Мне лес понятней, чем вам, не зря меня Лешим прозвали.
Огонек хотел возразить, но Трюкач его оттянул назад, ухватив за бушлат.
— Не бузи, парень, еще успеешь проявить себя.
Мальчишка промолчал. Леший и Кистень скинули вещмешки и
лесом двинулись вперед.
Состав был из пяти вагонов и паровоза.
— Обрати внимание, Леший, давно застрял. Видишь, одуванчики выросли между шпалами.
— Пассажирские вагоны, ни одного грузового.
— Почему встал — вот в чем вопрос.
— Подойдем ближе. Не нравится мне эта встреча. В мертвой зоне мертвый поезд.
Поравнявшись с последним вагоном, остановились.
— Глянь-ка. Сплошное решето. — Кострулев указал на битые стекла и пулевые отверстия в обшивке вагона. — При такой плотной стрельбе живых не останется.
— Вижу, Петр Фомич. А на следующем вагоне ни одной царапины. Может, подцепили дырявый к нормальному составу? Идем дальше.
Третий и четвертый вагоны тоже были целы и невредимы.
— Заглянем? — спросил Кострулев.
— Рано, не торопись. Смотри, кабина машиниста в дырках.
— Кто здесь мог напасть на поезд? И с какой целью?
— Не знаю, Петя, не знаю. Нападали или нет, можно проверить.
— Как, Улдис?
— Чтобы из леса, по которому тяжело передвигаться, всадить тысячу пуль в один вагон, не задев другие, надо поезд остановить. Надо глянуть на пути.
Рельсы перед паровозом были раскурочены и торчали в разные стороны, словно изогнутая проволока. Передние колеса уткнулись в землю, а шпалы скатились с насыпи.
— Ну вот тебе и ответ, — сказал Улдис.
— Диверсия? Взорвали пути.
— Поезд им не нужен, их интересовало содержимое. Остановить эшелон не смогли, пришлось взрывать пути. Причин может быть две. Первая. Налетчиков было слишком мало. Второе. Эшелон сопровождала серьезная охрана.
— Что такого ценного можно везти в безлюдную тайгу? — удивился Кострулев.
— Не знаю, Петр Фомич. Вернемся назад, к последнему вагону. Надо осмотреть опушку. Если шла перестрелка, мы определим это по деревьям.
— Что это меняет? Сам сказал, поезд давно стоит на приколе. Надо осмотреть вагоны.
— Я бы не стал рисковать.
— Кого ты испугался?
— Никого. Партизанская привычка. Наша сила не в оружии, а в осторожности.
— И потому ты бежал из лагеря и всю зиму добирался до маяка через всю Колыму?
— Мы шли на смерть умышленно. Днем раньше, днем позже… Мы не рассчитывали выжить, но надежда свербила душу. Сейчас другое дело, Петя, мы сами себе хозяева.
— Наивный ты парень, Леший. Ладно. Сиди здесь, я сам проверю состав.
Кострулев вышел из леса к насыпи и тут же раздался выстрел. Пуля ударила в дерево в нескольких сантиметрах от головы. Отлетевшая щепка впилась в щеку Кострулева, и он, бросившись на землю, откатился назад.
— Везунок ты, Кистень. Я бы не промахнулся.
— Черт! Кто там может быть?
— Тот, кто уцелел, и у него не очень хорошие воспоминания. Будет отстреливаться, пока не подохнет.
— Надо идти за подмогой.
— Не надо, лишний шум нам ни к чему. Отвлекай его время от времени, я обойду состав с другой стороны.
— А если он не один?
— Тогда из тебя получилось бы решето. Долгая засада действует на нервы, пальнули бы все сразу, одним залпом. Нам надо взять его живым. Идти еще очень далеко, и мы должны знать, что нас ждет. В этом тоже суть осторожности. Заметишь движение, стреляй по соседним окнам.
— Ты видел, из какого стреляли?
— Третье слева от подножки. Он там.
Леший углубился в лес. Наступило затишье. Минут через десять Кострулев увидел латыша метрах в трехстах впереди поезда, тот перебсгал насыпь. Кистень пальнул по стеклам и тут же откатился. Ответная пуля вздыбила землю в том месте, где он только что лежал. Нет, этот парень не мазила. Он не стал убивать чужака с первого выстрела, а предупредил, не лезь, мол, тебя сюда не приглашали. Спасибочки!
Кистень укрылся за деревом. Придется еще не раз потревожить стрелка, иначе Леший к нему не подберется.
Улдис Блонскис взобрался на паровоз, прошел к первому вагону по угольной куче и спустился на шпалы. Пролез под вагоном до середины и вынырнул с другой стороны. Все окна были плотно закрыты, через двери идти рискованно. Леший снял с карабина наплечный ремень и растянул его на всю длину. Теперь он мог зацепить ремнем оконную ручку и потянуть раму вниз. Если окно не заперто на щеколду, то он его откроет — у старых столыпинских вагонов стекла опускаются вниз, он это помнил. Допустим, маневр увенчается успехом. Что дальше? Карабин без ремня, как, не оставляя его, забраться в окно? На одной руке он не подтянется. Задачка!
Послышался лязг — одно из окон со скрипом опускалось вниз. Леший прижался к вагону и подобрался к этому окну, приготовив ремень. Карабин остался лежать на насыпи. Окно открылось, из него высунулась чья-то голова. Решил бежать, идиот, или получить пулю в лоб. Кто же так рискует. Леший подпрыгнул и накинул ремень на шею высунувшегося. Беспечный стрелок вывалился из окна и был подхвачен «принимающей стороной». Улдис обмотал его шею ремнем, повалил на землю и затащил под вагон, как зверь затаскивает добычу в свою нору. Раздался выстрел с другой стороны. Последовал ответный — Кистень продолжал отвлекать внимание на себя, ему отвечали. Значит, там остался еще кто-то.
Леший уложил противника на лопатки и оседлал его. Сдернув с головы вязаную шапку, опешил. Под ним лежала девушка лет восемнадцати, ее длинные русые волосы рассыпались по шпалам. Бледная, она смотрела на него перепутанным взглядом и молчала, сжав губы с такой силой, будто ей свело челюсти.
Пауза длилась слишком долго. Лицо девушки начало краснеть от удушья, и Леший отпустил ремень.
— Я не хотел сделать тебе больно, но вы же стреляете. Девушка молчала, ее трясло.
— Ладно, ладно, успокойся, я ничего плохого тебе не сделаю. Он снял удавку с ее шеи.
— Ну все, успокойся. Мы не враги вам. Геологи. Понимаешь?
