Они сказали крумэну, что Гарри надул их; шейх, гостеприимством которого они пользовались, отлично знал Свеору и всех живущих в ней иностранцев и клятвенно уверял, что у Гарри там не было и не могло быть никакого дяди.
— Мы вас не убьем, — сказал один из арабов Гарри, — потому что не хотим сами себе причинять убыток. Вместо этого мы отведем вас опять в пустыню и там продадим кому придется.
Кроме того, купцы узнали, что невольники, приведенные из пустыни в государство Марокко, могли отдать себя под покровительство местного правительства, что и случалось нередко; тогда их отпускали на волю, не заплатив выкупа, а арабы, которые брали на себя труд приводить невольников, должны были возвращаться назад, не получив даже благодарности за свои труды.
Один из купцов, по имени Бо-Музем, по-видимому, больше остальных своих товарищей был расположен благосклонно выслушать Гарри, но ему помешали другие. Благодаря этому все уверения молодого англичанина о бегстве своих родственников, о своей ценности и ценности своих товарищей, как флотских офицеров, не имели никакого успеха.
Наконец арабы удалились, оставив Гарри и Колина в глубоком отчаянии. Билль и крумэн тоже, по-видимому, потеряли всякую надежду на успех и теперь молча сидели, убитые горем. Перспектива вернуться в пустыню отняла у них способность мыслить и чувствовать. Старый моряк, всегда энергично выражавший свои чувства, точно лишился дара речи и не произносил обычных для него в такие минуты проклятий.
Вечером, на другой день после прибытия каравана в деревню, двое путешественников довольно поздно постучались в ворота, прося гостеприимства на ночь.
Как только один из них назвал свое имя, его тотчас приняли с большим почетом.
Купцы далеко за полночь просидели вместе с новоприбывшими в палатке местного шейха. Но это, впрочем, не помешало им подняться на другой день на рассвете, чтобы заняться приготовлением к отъезду.
Всем невольникам дали позавтракать, приказав торопиться, чтобы помочь навьючить верблюдов.
Мичманы теперь окончательно узнали, что возвращаются в Сахару, где будут проданы первому встречному.
— Как же нам теперь быть? — спросил Колин у своих спутников. — Что, по-вашему, лучше: смерть или рабство?
Никто не отвечал. Глубокое отчаяние овладело всеми.
Купцам пришлось самим делать все приготовления к отъезду и вьючить верблюдов. В ту минуту, когда они хотели употребить жестокие меры, чтобы заставить невольников подняться идти с караваном, им пришли сказать, что Эль-Хаджи note 3 хочет говорить с христианами.
Через несколько минут к мичманам подошел один из прибывших накануне странников.
Это был древний старец, почтенного вида, с длинной седой бородой, ниспадавшей на грудь.
Он только что совершил путешествие в Мекку на поклонение святыне магометан и с титулом «хаджи» приобрел право на уважение и гостеприимство каждого истинного мусульманина.
При посредничестве крумэна, исполнявшего обязанности переводчика, Эль-Хаджи задал несколько вопросов невольникам и, казалось, был очень тронут их ответами.
Он узнал от них название корабля, потерпевшего крушение, сколько времени они находятся в неволе и какие им пришлось перенести с тех пор страдания.
Гарри сказал ему, что у него и у Колина есть отец и мать, братья и сестры, которые теперь наверное оплакивают их как мертвых, что он и его спутники уверены, что их выкупят, если только их отведут в Могадор. Затем он прибавил, что теперешние их хозяева дали им слово отвести их в Могадор, но отказываются исполнить свое обещание из боязни не получить вознаграждения за свои труды.
— Я сделаю все, что только могу, чтобы помочь вам, — отвечал Эль-Хаджи, когда крумэн передал ему слова Гарри. — Я обязан это сделать, чтобы уплатить долг благодарности одному из ваших соотечественников, и я заплачу этот долг, если только это в моей власти. Я заболел в Каире и умирал от голода; один английский морской офицер подал мне золотую монету. Эти деньги спасли мне жизнь, и я мог продолжать свое путешествие и снова увидеть родственников и друзей. Мы все — дети единого Бога и наш долг — помогать друг другу. Я поговорю с вашими хозяевами.
Затем старый пилигрим обернулся к стоявшим невдалеке арабам.
— Друзья мои, — сказал он им , — вы дали обещание этим невольникам-христианам отвести их в Свеору, где друзья могли бы их выкупить. Разве вы не боитесь Бога, отказываясь исполнить свое обещание?
— Мы думаем, что они нас обманули, — ответил один из купцов. — Мы боимся вести их в Марокко, где они могут уйти от нас без выкупа. Мы — люди бедные и уже много потратили на этих невольников. Их потеря нас разорит окончательно.
— Вам нечего бояться подобного, — отвечал старый Хаджи, — они принадлежат к нации, которая не оставляет в рабстве своих соотечественников. Ни один английский купец не откажется выкупить их. А если бы и нашелся такой человек, он бы потом не осмелился вернуться в свою страну. В ваших же интересах, по-моему, отвести их в Свеору.
— А что если по прибытии туда они пожалуются на нас губернатору? Тогда нас сейчас же вышлют из города и не дадут ничего. Это часто случалось. Здешний шейх знает купца, с которым поступили таким же образом. Он потерял все, а губернатор взял выкуп и положил его в свой карман.
Эль-Хаджи не знал, что и ответить на это, но, подумав, сумел найти выход из затруднительного положения.
— Не отводите их в Марокко, — сказал он, — пока вам не уплатят выкупа. Двое из вас могут остаться здесь с ними, а третий отправится в Свеору с письмом от этого молодого человека к его друзьям. У вас ведь до сих пор нет никаких доказательств, что он хочет вас обмануть, и поэтому вы ничем не можете объяснить, почему отказываетесь исполнить свое обещание. Отвезите письмо в Свеору; если вы не получите денег, тогда будете иметь право не вести туда невольников и можете делать с ними, что захотите. Так вы будете правы, и никому не удастся вас обмануть.
Бо-Музем, самый молодой из купцов, первый одобрил предложение пилигрима и стал энергично поддерживать его.
— Нужен только один день, — сказал он, — чтобы достигнуть Агадэца, пограничного города государства Марокко, а оттуда до Свеоры не больше трех дней езды.
Двое остальных купцов совещались несколько минут и затем объявили, что готовы последовать совету мудрого Эль-Хаджи. Бо-Музем отвезет в Свеору письмо от Гарри к его дяде.
— Скажите молодому человеку, — сказал один из купцов переводчику, — скажите ему от меня, что если там не заплатят выкупа, он непременно умрет по возвращении Бо-Музема.
Крумэн перевел эти слова, но Гарри не задумываясь принял условие.
