Бо-Музем дал себя провести. История бегства обоих невольников, Теренса и Джима, была целиком вымышлена.
Прошло шесть дней, в продолжение которых с белыми обходились сравнительно недурно. По крайней мере, они не страдали от голода и жажды.
Под конец этого времени их хозяева посетили их в сопровождении какого-то мавра.
Мавр приказал им встать и поочередно внимательно осмотрел их, как купец, не желающий покупать товар за глаза.
На мавре надет был богатый кафтан, вышитый на груди и на рукавах и подпоясанный вокруг талии роскошным поясом. Широкие сафьяновые сапоги и красный шелковый тюрбан дополняли его костюм.
Судя по тому, с каким почтением относились к нему купцы, мавр, должно быть, представлял собою знатную особу. Вместе с ним прибыла многочисленная свита верхами на великолепных арабских скакунах.
Осмотрев невольников, мавр ушел, а немного погодя арабы вернулись и объявили невольникам, что они перешли в собственность этого знатного чужестранца.
Надежда на освобождение, которую питали в продолжение нескольких дней несчастные молодые люди, разлеталась, как дым, при этом известии.
— Пойдем к нашим хозяевам, арабским купцам, — вскричал Гарри, — скажем им, чтобы они не продавали нас! Идите все! За мной!
Молодой англичанин опрометью выскочил из хлева в сопровождении своих товарищей. Все они направились к жилищу шейха.
— Зачем вы продали нас? — начали они говорить, когда отыскали купцов. — Разве вы забыли свои обещания? Зачем же в таком случае один из ваших отправился получать за нас выкуп?
— Что же из этого? — отвечали арабы. — Если даже Бо-Музем и найдет в Могадоре человека, который согласился бы внести за вас выкуп, какую цену должен он будет получить с этого человека?
— Сто долларов за меня, — отвечал крумэн, — и по сто пятьдесят долларов за каждого из моих товарищей.
— Верно. Значит для того, чтобы получить эти деньги, мы должны отвести вас в Свеору и еще тратиться дорогой?
— Да.
— Хорошо. Раис-Мурад, богатый мавр, заплатил нам за каждого из вас по сто пятьдесят долларов. Уж не считаете ли вы нас круглыми дураками, чтобы за ту же цену вести вас в Могадор? А там еще может случиться, что мы ничего и не получим. К тому же теперь поздно: мы покончили дело с Раис-Мурадом; отныне вы принадлежите ему.
Получив такой ответ, мичманы увидели, что их судьба находится в руках мавра. Они попросили крумэна попытаться разузнать, куда собирается вести их новый хозяин.
Но как раз в эту минуту им было приказано возвратиться в хлев и поскорей заканчивать свой обед. Билль объявил, что у него пропал аппетит, и он не в силах проглотить куска.
— Не горюй, старик Билль, — сказал Гарри, — надежда еще не потеряна!
— А по-моему теперь все пропало! — заметил Колин. — Если мы постоянно будем менять хозяев, то, в конце концов, попадем на такого человека, который поведет нас в Могадор.
— Так вот в чем твоя надежда на избавление из плена! — проговорил Колин разочарованно.
— Вспомните моего бедного брата, — вмешался в разговор старый моряк, — он переменил, по крайней мере, целый десяток хозяев, и все же до сих пор он еще не вырвался на свободу, да, по всей вероятности, никогда и не вырвется.
— Что же, будем мы повиноваться нашему новому хозяину? — спросил Колин.
— Да, — отвечал Гарри, — моя спина еще не зажила от побоев. Прежде чем подвергаться новым побоям, надо удостовериться, принесет ли это упорство какую-нибудь пользу.
Раис-Мурад, желая поскорее окончить путешествие, купил четырех лошадей для невольников. Пока седлали лошадей, невольники старались разузнать, по какой дороге собирается ехать мавр, но вместо ответа на этот вопрос они услышали следующее:
— Это знает один Бог. Ему угодно, чтобы люди слепо повиновались Ему. Как же мы можем сказать вам заранее, куда мы придем?
В этот момент, когда мавр и его отряд собирались уезжать, Бо-Музем в сопровождении скотовода въезжал в ворота деревушки.
Глава 22. ВОЗВРАЩЕНИЕ БО-МУЗЕМА
Завидя Бо-Музема, белые невольники бросились к нему навстречу.
— Спроси его, — вскричал Гарри, обращаясь к крумэну, — дадут ли за нас выкуп, будем ли мы, наконец, свободны!
— Сюда! Сюда! — прервал Билль, хватая африканца за руку и указывая на скотовода. — Узнай у этого человека, где мой брат Джим и мистер Теренс.
Крумэну не удалось исполнить просьбы ни того, ни другого, потому что, завидя мичмана, Бо-Музем в ту же минуту дал волю своему гневу.
— Собаки! Обманщики! — завопил он. — Пусть соберутся женщины и дети, и пусть все будут свидетелями, как я отомщу собаке-христианину, который осмелился обмануть Бо-Музема!
Но в это мгновение в разговор вмешались двое оставшихся арабов, которые, громко крича, объясняли Бо-Музему, что белые невольники уже не принадлежат им. Если бы Гарри Блаунт не попал в число невольников, проданных мавру, Бо-Музем ничего бы не имел против этой выгодной сделки, но, видя, что намеченная жертва ускользает от него, он пришел в бешенство. С проклятиями объявил он, что товарищи его не имели права продавать невольников во время его отсутствия, потому что эти собаки одинаково принадлежат как ему, так и другим.
В это время подъехал Мурад, который тоже вмешался в разговор, отдав предварительно приказание своим слугам окружить белых и немедленно отправляться в путь.
Последние были уже на лошадях и по приказанию своего хозяина стали выезжать из деревни, не обращая внимания на раздраженного Бо-Музема. Только один человек симпатизировал последнему: это был хитрый скотовод, с которым он дорогой заключил соглашение относительно продажи невольников.
Как лицо заинтересованное, он вмешался в спор и, подойдя к мавру, сказал, что невольники куплены им еще вчера; он горько жаловался, что раз уже потерпел убыток и теперь его опять обманывают, и грозил привести, если понадобится, хоть двести человек, чтобы отстоять свои права.
Но Мурад не обращал никакого внимания на его требования и, хотя на дворе была уже ночь, приказал своему отряду ехать по дороге в Агадэц.
Повернувшись, он увидел скотовода, галопом направлявшегося в противоположную сторону.
— Мне хотелось узнать у этого человека, что сталось с Джимом и Теренсом, — сказал Колин, — но теперь слишком поздно.
— Да, слишком поздно, — повторил за ним Гарри. — Какое несчастье, что он не купил и нас: мы были бы, по крайней мере, все вместе.
— А я об этом ни капельки не горюю, — отвечал Колин. — Несколько минут тому назад мы были в отчаянии, что нас уступили мавру, а теперь он спас жизнь Гарри.
— Билль, о чем ты мечтаешь, старина? — спросил молодой шотландец у моряка.
