то последние метры перед сбойкой пришлось проходить очень осторожно во избежание внезапного прорыва воды. Последние метры мне пришлось бурить самому с помощью длинного бура, вставленного в телескопный перфоратор.
Когда коронка достигла дна гезенка, из шпура ударила тугая струя ледяной воды и мне пришлось срочно ретироваться из восстающего.
После того, как сбежала вся вода, и мы произвели последнюю отпалку, я остался наблюдать за уборкой взорванной породы, внимательно следя за каждым куском. Мне казалось, что на дне гезенка могли остаться куски кварца с золотом, которые вполне мог пропустить Балтандорж. И я не ошибся в своих предположениях. Кроме пары кусков золотоносного кварца я нашел изрядно помятый медный цилиндр с завинченной и запаянной крышкой. После довольно трудной операции вскрытия, я обнаружил в нем неплохо сохранившуюся геологическую карту района приисков, на которой было указано несколько золотоносных жил, не отрабатывавшихся в период деятельности общества «Монголор». На карте стояла подпись, инициалы и фамилия — В. Н. Малин, Суцзуктэ, 1918 г. Наши геологи решили сразу же ее проверить и действительно в местах, соответствующих указанным на карте, обнаружили зарубки на старых деревьях, под которыми нашли засыпанные разведочные шурфы и канавы. Мы предприняли энергичные меры для их расчистки и опробования и убедились, что эти жилы являются настоящим подарком старого штейгера. Они позволяли надеяться на то, что в этих красивых и доселе заброшенных местах в скором времени вновь начнется добыча золота
ГЛАВА XV. Возвращение в Союз
За постоянными заботами незаметно пролетела зима. Сошел снег на вершинах сопок и однажды утром они вновь оделись в нежный розовый наряд цветущего багульника. Исполнилось два года моего пребывания в Монголии. Я сильно стосковался по Родине, своему руднику и, несмотря ни на какие уговоры и ссылки на недостаток специалистов, заявил о желании уволиться в связи с окончанием контракта.
В апреле мы с женой после двух лет вернулись в СССР. Когда мы вышли на перрон пограничной станции Наушки, то с особой остротой почувствовали, что мы снова в своей родной стране, а значит — дома.
После возвращения на Родину я около года проработал на руднике, а потом поступил в аспирантуру. Воспоминания о Монголии были еще очень свежи в памяти и я часто переписывался с Валерием Логиновым, посвящавшим меня во все тамошние дела, которые, к великому сожалению, шли на полное сворачивание разведочных работ. Несмотря на дополнительные находки по старой карте, запасы месторождений оказались недостаточными для их эффективного освоения, и было принято решение о консервации горных работ и ликвидации партии. Валерий горячо доказывал возможность добычи золота на разведанных запасах, но железная логика цифр оказалась сильнее. Эксплуатация месторождений на данном этапе оказалась бы экономически нерентабельной.
В одном из писем Валерий написал, что в Историческом музее была открыта экспозиция наших находок, вызвавшая большой интерес у посетителей. Он даже прислал вырезку из газеты «Унэн», в которой давалось описание экспонатов, и была помещена фотография нефритовой вазы. Естественно, заметка была на монгольском языке. В заключение письма Валерий передавал мне привет от капитана Батмунга. Вскоре после этого Валерий вернулся в Союз, и наша переписка естественным образом прекратилась.
Шло время. Постепенно размывались в памяти лица людей, участвовавших в этих событиях, да и сами они стали забываться. И лишь по-прежнему четко стояли перед моим мысленным взором картины величественной природы, до сих пор остающейся безмолвным свидетелем людских страстей и преступлений, совершавшихся во имя наживы. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, когда я пишу эти строки под влиянием неукротимого желания рассказать о всем случившемся в Суцзуктэ, перед моим мысленным взором встает скалистая вершина легендарной Ноин-Улы, разрытые курганы у ее подножия, сгнившие и перекошенные срубы жилых построек, остатки золотоизвлекательной фабрики в урочище Дзун-Модо и дышащие сырым холодом устья старых штолен.
Эти воспоминания и подвигли меня сесть за компьютер и попробовать изложить на экране и перевести на бумагу старые впечатления. Но, пожалуй, самым побудительным толчком к описанию всего случившегося стал объемистый пакет, пришедший на мое имя в прошлом году. Пакет пришел спустя много лет из Екатеринбурга от Валерия. Внутри него был второй пакет, на котором я прочел обратный адрес и фамилию адресата — МНР, Улан-Батор, Управление госбезопасности, полковнику Батмунгу.
Валерий писал, что в конце семидесятых годов ему пришлось снова вернуться в Монголию с экспедицией с целью поисков оптического флюорита. В район поиска были включены отроги Хэнтэйского хребта и один из маршрутов проходил недалеко от долины Суцзуктэ. Естественно, он не смог удержаться и посетил столь памятные и дорогие места. Там все было вновь в полном запустении. Обвалились устья наших штолен, здание компрессорной, построенное из старых бревен, совсем сгнило, и лишь наш домик, почерневший и осевший, остается довольно крепким и ждет третьего поколения из беспокойного племени потрошителей земных недр.
Перед возвращением домой Валерий зашел к Батмунгу, который вышел в отставку в чине полковника и посвятил свои пенсионные годы изучению истории страны. Он был рад визиту Валерия и сказал, что, наконец, располагает материалами, раскрывающими последние тайны прииска Суцзуктэ. Он очень хотел поделиться этими сведениями с нами, но не знал наших адресов и смирился с мыслью о том, что вся эта история не получит окончательно завершения. И вдруг эта неожиданная встреча!
В заключение письма Валерий писал: «Я не буду пересказывать тебе все, что рассказал мне Батмунг. Ты прочтешь об этом из его подробного письма, с которым он попросил познакомить тебя. В пакете для тебя есть приписка».
С вполне понятным волнением я открыл пакет, в котором лежала обычная школьная тетрадка с плотно исписанными страницами. Сверху лежала записка.
«Дорогой друг! Посылая эти записи, я надеюсь, что Вы найдете в себе силы и желание, чтобы изложить на бумаге все то, что произошло в 1958 году с вашим непосредственным участием. Желаю вам творческих успехов и вдохновения.
Искренне ваш
Батмунг».
Не буду передавать полное содержание записей полковника Батмунга. Во многом они повторяют то, что я уже изложил в своем рассказе. Ограничусь лишь тем, что произошло после моего отъезда из Монголии. А события там развивались следующим образом.
ГЛАВА XVI. Турист из Японии
После экспозиции наших находок в Историческом музее Улан-Батора и публикации статьи в газете они привлекли к себе внимание очень многих. В республику в шестидесятых годах приезжали туристические группы и специалисты разных стран, с восторгом рассматривавшие замечательные находки. Однажды с ними знакомилась туристическая группа из Японии, в
