доля будет ему обеспечена. Я был расстроен и полагал, что для меня сокровище окончательно потеряно. И только заметка в газете, появившаяся через много лет, убедила меня в том, что попытка ему не удалась. Может быть, его подвела аппаратура? Но в этом случае вероятными могли бы быть два исхода — либо он, потерпев неудачу, вернулся назад, либо погиб в гезенке под водой. Но во втором случае вы бы обнаружили там его труп.
— Нет, в гезенке мы ничего не обнаружили. Однако ваш рассказ приоткрывает, как мне кажется, последнюю тайну этой истории. Дело в том, что советский специалист, руководивший восстановительными работами на старой штольне, случайно обнаружил в подвале дома, где когда-то жил старший штейгер прииска Суцзуктэ, то есть в вашем бывшем доме, труп мужчины. Это был блондин высокого роста и, судя по зубам, — молодой. Он был убит ударом в затылок. Откровенно говоря, мы не связывали эту находку с сокровищем и склонялись к тому, что он погиб при нападении банды. Однако теперь есть все основания считать, что это и был ваш компаньон. Но акваланга при нем не было.
— Да, судя по вашему описанию, — это он, несчастный Владимир Черных. Это единственная смерть, которая будет лежать на моей старческой совести. Он был слишком самонадеян и вот результат. Но кто же мог его убить? Конечно, этот вопрос относится к вашей компетенции, но позвольте мне высказать и свое мнение.
— Пожалуйста.
— Разгадка, на мой взгляд, проста. О сокровище в гезенке кроме меня и Владимира знал только Ха-Ю. Едва ли он проболтался кому-нибудь еще. Это на него не похоже. Я думаю, что он каким-то образом разузнал о намерениях Владимира и решил избавиться от конкурента. Но почему в таком случае он не дал ему прежде возможности извлечь клад из-под воды? Это же было бессмысленное убийство!
— Пожалуй, вы правы в своих предположениях, и нам еще раз придется поговорить с китайцем, если он еще жив. Я не думаю, чтобы он сбежал — и возраст не тот, и оснований для беспокойства у него после суда не было. Жаль, что вы скоро улетаете, но я попрошу вас изложить на бумаге все эти факты и оставить показания мне. Думаю, что я смогу использовать их в дальнейшем расследовании этого дела. А теперь позвольте поблагодарить вас за все, о чем вы мне рассказали. Я не прощаюсь с вами и жду вас у себя завтра.
Так приоткрылась еще одна и последняя тайна старого прииска Суцзуктэ. Майор писал, что, получив показания Малина, он разыскал-таки Ха-Ю и предъявил ему дополнительное обвинение в убийстве. Батмунг писал, что когда старик узнал о том, что его бывший господин был в Улан-Баторе, встречался с майором и оставил собственноручные показания, он был потрясен. Он не пытался изворачиваться и сразу признался в том, что это он убил молодого русского. А произошло это так.
Однажды, это было в начале тридцатых годов, когда точно — он не помнит, ему сообщили китайцы-углежоги, что в окрестностях штольни возле старых домов они выдели высокого русского, который, похоже, прятался от людей. Ха-Ю выследил его и понял, что он пытается проникнуть в штольню, устье которой к тому времени уже обвалилось. Ха-Ю подошел к нему и спросил, что он тут делает. Русский сказал, что он геолог и хочет взять образцы руды из жилы, которая проходит в штольне, но не знает, как туда попасть. Ха-Ю обещал ему помочь в этом, так как знает ход в выработку через отработанные горизонты и вообще хорошо знаком с прииском, так как когда-то работал на нем.
Человек, выдававший себя за геолога, с радостью согласился с его предложением. Тогда Ха-Ю сказал ему, что в свое время был не только правой рукой старшего штейгера Малина, но даже его поверенным во многих иных делах. Это случайное признание обрадовало «геолога», так как он слыхал от Малина о слуге-китайце и знал о том, что он посвящен в эту тайну. После этого они стали как бы единомышленниками, однако Ха-Ю не поверил ему в том, что Малин не пошел за сокровищем, а доверил его тайну третьему человеку. Он предположил, что этот пришелец, узнав от Малина о кладе, убил его и решил воспользоваться им единолично. В этом случае он, после того как Ха-Ю поможет ему в деле, также постарается избавиться и от него.
Такое умозаключение подготовило будущее преступление. С этого времени русский интересовал китайца постольку, поскольку он мог каким-то способом достать сокровище. На все расспросы, каким образом он собирается это сделать, «геолог» отвечал уклончиво — когда доберемся до гезенка, тогда и узнаешь. Ха-Ю не видел при нем никакого аппарата, знал, что обычные попытки ни к чему не приведут и эта загадочная таинственность гостя стала внушать ему все большие подозрения. У него не хватило выдержки довести дело до конца и однажды, когда они ночью сидели в полусгнившей избе штейгера, между ними возникла ссора. Ха-Ю требовал, чтобы русский рассказал ему, как он будет доставать сокровище, иначе он ему отказывался помогать. Разгоряченный русский послал его к черту и сказал, что теперь справится и без его помощи.
Очевидно, Ха-Ю уже в то время был в таком психическом состоянии, при котором цельное и недосягаемое сокровище ему было дороже, чем добытое и поделенное. Появление нового конкурента убедило его в том, что Малина нет в живых и если убрать и этого, то он останется последним и единственным владельцем этого клада.
Воспользовавшись некоторым примирением и тем, что русский наклонился к печке, чтобы подкинуть в нее дров, он ударил его по затылку обухом топора. Смерть была мгновенной. Ха-Ю вывернул у него карманы, забрал все деньги и документы, труп спустил в подпол, затолкал под нижнюю полку, захлопнул крышку и завалил ее хламом.
Лишь через двадцать пять лет я случайно открыл эту крышку и нашел останки того, кто так бесславно погиб, принесенный в жертву неистребимой человеческой алчности — чужой и собственной. Никто не искал этого «геолога», никто не спросил Ха-Ю, откуда он пришел и куда исчез.
Батмунг писал, что последние события и признание Ха-Ю в убийстве сильно подкосили старика, и он умер от сердечного приступа, не дотянув до окончания второго следствия. Не удалось найти и подводный аппарат инженера Черных, который он, по всей видимости, спрятал где-то недалеко от старой штольни. Скорее всего, он до сих пор лежит где-нибудь в развалинах старых домов прииска или в зоне обрушения.
Золото и
