к этому известию довольно равнодушно, сказав, что считает эту задачу не выполнимой без специального оборудования, а, кроме того, его экспедиция имеет чисто научные цели и ограничена в средствах.
Экспедиция П. К. Козлова выполнила большой объем работ и сделала ряд интересных находок. В процессе раскопок для откачивания подземных вод они использовали ручные пожарные помпы, но Ха-Ю видел, что с их помощью можно откачать воду с глубины не более 5–6 метров. Гезенк был намного глубже. Таким образом, та техника, которую он увидел на этих раскопках, не могла справиться с подобной задачей. Ха-Ю не видел выхода и все больше впадал в отчаяние.
Шли годы. В июле 1925 г экспедиция П. К. Козлова свернула свои работы на Суцзуктэ. Было вскрыто много курганов, но все они оказались разграбленными. Древние грабители брали из могил только самые дорогие с их точки зрения вещи, оставляя множество второстепенных предметов погребальной утвари, представлявших в глазах подлинного исследователя и археолога колоссальную научную и историческую ценность. В числе находок были остатки шелковых обоев на стенах погребальных камер, шерстяные ковры с вышитыми изображениями животных и китайскими иероглифами, бронзовые светильники, нефритовые мундштуки, золотые пластинки, лаковые чашечки, серебряные кольца и серьги и т. д. Многие из этих находок были переданы Государственному музею МНР, а часть увезена в Ленинград и размещена в специальном отделе Эрмитажа, где ее может увидеть каждый внимательный экскурсант.
Все это происходило на глазах Ха-Ю, которого раздирали двойственные чувства. Он видел, как трепетно Козлов и его жена, принимали и разбирали эти находки, как бережно отмывали их от грязи, высушивали и упаковывали, сопровождая каждую вещь подробными описаниями места и времени находки. С его точки зрения все то, чему так радовались русские ученые, не стоило и ломаного гроша по сравнению с тем, что лежало в гезенке. Не раз его подмывало рассказать все Петру Кузьмичу, который бесспорно нашел бы способ осушить гезенк и извлечь из него клад, но тогда его жизнь лишилась бы своего главного стержня и потеряла всякий смысл. Нет! Он либо сам найдет способ извлечь сокровища, либо унесет эту тайну с собой в могилу.
После отъезда экспедиции Ха-Ю вновь остался наедине со своим кладом и гнетущими мыслями о невозможности его извлечения. Постепенно он смирился с ситуацией и стал просто хранителем того, что, по его мнению, принадлежало только ему. Осознавая невозможность извлечения клада, он в то же время не допускал и мысли о том, чтобы поделиться с кем-нибудь своей тайной, а значит поделиться и сокровищем.
В тридцатых годах, после оккупации Северо-Восточного Китая, японцы начали подготовку к агрессии против Монгольской народной республики. Оживились в этом районе и действия всяческих авантюристов, в том числе из числа бывших белогвардейцев. Ха-Ю, отупевший от беспросветной и неблагодарной работы, был далек от всего этого. Он тихо старел, полностью смирился со своей участью и даже стал забывать о кладе. Процессу умственной деградации способствовало его возрастающее пристрастие к курению опиума, который тайком выращивали в закрытых от сибирских ветров долинах его предприимчивые соседи. Однако и в состоянии сильнейшего наркотического опьянения он ни разу, ни словом, не обмолвился о своей тайне. Когда ему отказывали в дозе из-за отсутствия средств, он отправлялся к отвалам старых штолен и через несколько дней возвращался с несколькими граммами золотого песка, никому не рассказывая, где и как он его добыл.
Я прервал спокойное повествование Батмунга:
— А вы знаете, товарищ капитан, что и сейчас на верхних горизонтах бывшего прииска Суцзуктэ, где содержание золота доходило до 600 граммов на тонну руды, можно найти куски кварца с видимым золотом. Правда, чтобы раздробить их и промыть, понадобится много времени и сил, но у Ха-Ю, судя по всему, их было вполне достаточно.
— Ха-Ю его и добывал. Он уже не боялся ходить на прииски и даже заходить в штольню. Таинственный страж либо исчез, либо не существовал в действительности. Убедившись в этом, Ха-Ю попросил знакомого кузнеца выковать ему кошку и пытался с ее помощью извлечь мешки. Кстати, куски золотоносного кварца, которые вы извлекли по отдельности, первоначально находились в мешке. Он то ли сгнил, то ли был разорван на куски при попытке вытащить его с помощью кошки. Об этом мне рассказал Ха-Ю.
Потерпев неудачу и потеряв кошку, Ха-Ю окончательно пал духом. После этого под действием неумолимого хода времени и наркотического разрушения мозга сокровище из реальности перешло в категорию фантастического видения. Время воздействовало не только на мозг китайца, оно способствовало также и разрушению крепления устья штольни. Однажды Ха-Ю, пришедший в очередной раз поклониться умирающей мечте всей своей жизни, со смешанным чувством горести и успокоения обнаружил, что бревна крепления были раздавлены оттаявшим и оплывшим грунтом; устье выработки оказалось полностью заваленным и вход в него — замурованным. Он сделал попытку добраться до гезенка через верхние провалы, но увидел, что все они плотно закупорены многолетними наслоениями льда. Это было окончательным крушением его надежд. Он даже обрадовался такому повороту событий. Теперь ему не о чем беспокоиться. Ни он, никто другой не сможет достать сокровище. Оно будет лежать там вечно и надежно, как лежало до этого почти три тысячи лет в курганах.
Ха-Ю сказал мне, что к 1956 году он совершенно забыл о злополучном кладе. Ему уже было больше 60 лет. Точную дату своего рождения он не помнил, но знает, что когда его родители бежали в Монголию после подавления Ихэтуаньского восстания в 1901 году, ему было около 10 лет. И вдруг в конце прошлого года среди немногочисленных жителей долины Суцзуктэ прошел слух о возобновлении работ на бывших золотых приисках. Месторождение Суцзуктэ считалось наиболее богатым и не до конца выработанным и поэтому доразведку решили начать с него. До сознания Ха-Ю дошло, что при этом сокровище рано или поздно будет обнаружено, и он сразу же решил на любых условиях попасть в число рабочих. Он пришел к начальнику партии Цевену и предложил ему свои услуги. Цевен не хотел его брать из-за преклонного возраста, но он сумел убедить его в том, что хорошо знает все уголки подземного лабиринта и может оказать хорошую услугу, так как в свое время был помощником и доверенным лицом старшего штейгера.
Вы наверное знаете, что Цевен до этого был начальником золотых приисков Цагаан-Чулуту в тех же Хэнтэйских горах. Эти месторождения в начале пятидесятых годов были окончательно выработаны и его с частью рабочих перебросили в Суцзуктэ. Должен Вам сказать, что Цевен довольно темная личность. Он грамотный специалист, имеет неплохую инженерную подготовку
