Генерал, командовавший операцией, отдал приказ отыскать пропавших летчиков, но командир карательного отряда ограничился тем, что несколько раз выслал на их поиски десяток кавалеристов. Возглавивший всадников лейтенант опасался столкновения с бандой, которая по слухам множилась с каждым днем за счет недовольных королевской властью и провел поиски очень небрежно. Он старался не удаляться от городка, где находились основные силы, в селения не заезжал из-за возможной засады. Поймав и допросив нескольких пастухов, каких-то странствующих торговцев, офицер сообщил по начальству, что местное население совершенно ничего не знает о попавшем в аварию аэроплане. Никто не слышал об иностранцах и поэтому стоит считать экипаж разбившегося самолета погибшим.
* * *
Выяснив координаты места, где пилот обнаружил разбившийся аэроплан, Саидов не стал рассчитывать на военных. Зная инертность властей и тяжелую обстановку в районе, он посчитал, что действуя частным образом, быстрее добьется результата своими силами. После короткого ночного совещания "племянник" был брошен на решение этого вопроса.
Один из трех фордовских грузовиков транспортной фирмы Мирзоева поступил в распоряжение Юсуфа вместе с усатым и мрачным толстяком — шофером Ари и худеньким коротышкой Мехмедом. Оба были по национальности турками, служили простыми аскерами (44) у Энвер-паши. Как и сотни других солдат они перебрались в Афганистан после смерти генерала и долгое время пробавлялись, как умели. По старой памяти Абдалла подкармливал многих турок: все шофера на фирме были из бывших турецких воинов.
Конечно, в целях конспирации следовало бы взять для поездки кого-нибудь из пуштунов и тем более не использовать грузовик. Большинство афганцев считали появившиеся в стране наземные и крылатые машины происками дьявола и неверных. Этому в свое время поспособствовали британцы, активно использовавшие авиацию против восставшего падишаха Амануллы, даже бомбившие его дворец. А прибывшие в страну самолеты из России часто применялись для усмирения мятежей и ничего, кроме ненависти у простых афганцев не вызывали. Так же они не принимали автомобили, считая самодвижущиеся повозки проделками адских сил.
Поэтому Абдалла долго колебался использовать ли для операции столь заметный грузовик или лошадей, но фактор времени сыграл в принятии решения главную роль. Аэроплан с Филимоновым пропал четверо суток назад и с каждым новым прошедшим днем оставалось все меньше надежды, что экипаж "Р-1" жив. У пилота с борт-механиком было очень мало шансов, уцелев в аварии выжить в охваченном мятежом районе.
Рассудив, что чужие в Афганистане турки не предадут, "дядя" передал двоих служащих под командование Юсуфу. Ари считался на фирме отличным шофером-механиком, а Мехмед великолепно стрелял из ручного пулемета и был храбр. В маленьком, почти тщедушном теле бывшего аскера жила душа льва, и приятели дали ему прозвище "Мехмед-Альп" (45). Но меньше всего полагавшийся на силу Саидов снабдил "сына покойной сестры" контактами в нескольких селениях — адресами людей, с которыми он в разное время вел дела. На дорожные и непредвиденные расходы Юсуф получил крупную сумму серебром. Пришлось снова нацепить на талию тяжелый пояс с зашитыми в нем деньгами.
Перед тем, как уехать, "бухарец" отправил Марине Пурятинской букет цветов и записку с извинениями так как Саидов хотел, чтобы "племянник" не терял знакомства с ее приемным отцом. Пурятинский представлял для торговца определенный интерес, и он рассчитывал на то, что Юсуф сделается своим человеком в доме бывшего дипломата. В нескольких строчках молодой человек написал, что вынужден срочно на пару дней покинуть Кабул. Повторный визит и просмотр работ девушки, к сожалению, придется отложить. В ответе, который Марина прислала вместе с мальчишкой-посыльным выражались сожаление, и надежда на скорую встречу.
* * *
В кузове грузовика, где разместились Юсуф с Мехмедом трясло не меньше, а то и сильнее, чем в тесной кабинке аэроплана. Нормальные дороги в Афганистане практически отсутствовали. Во время поездки предстояла, как минимум, одна ночевка и молодой человек сунул за пазуху дневник Владимира Бека. В Кабуле до записок туркестанского поручика все никак не доходили руки.
За последние дни сильно похолодало, начинался октябрь, и молодой человек одел под халат толстый британский свитер. Помимо теплой одежды запаслись оружием. У ног "бухарца" стоял на растопыренных ножках вороненый "льюис". Мехмед-Альп любил этот пулемет и стрелял из него метче, чем из винтовки: короткие очереди турка с трехсот метров кучно ложились в самый центр мишеней. Кроме того, каждый вооружился кавалерийским карабином "мосина" и двумя револьверами, а толстяк-шофер прихватил с собой четыре ручных гранаты системы "миллса". Рядом с Юсуфом лежали две брезентовые сумки со снаряженными дисками к пулемету.
Оружие оружием, но "племянник", как и Абдалла, рассчитывал на "дядиных" знакомых и звонкую монету в денежном поясе. И потом, он думал, что Филимонов и Черепаха погибли во время аварийной посадки. Скорее всего их трупы лежат под обломками аэроплана или где-то неподалеку в какой-нибудь расщелине. Их просто не заметили с воздуха. Юсуфу предстоит, отыскав разбитый "Р-1", найти тела погибших товарищей и доставить в столицу. На первый взгляд задание выглядело несложным.
Сама гибель летчиков на Юсуфа большого впечатления не произвела. С борт-механиком он был едва знаком, а нагловатый Паша симпатии к себе не вызвал. Да и за свои двадцать пять лет "бухарец" успел навидаться всякого. Первых погибших от пуль он увидел еще в двадцатом году, когда их эшелон, следовавший из Тулы к границе с Польшей, остановился на какой-то станции. Тела трех человек — двух бородатых мужиков и толстой бабы с широким, восковым лицом лежали у цистерны с водой. На груди каждого трупа чернели дырочки от пуль. Неподалеку прохаживался часовой из комендантского взвода и на расспросы любопытствующих, равнодушно отвечал:
— Мешочники эта, шпекулянты. Шлепнули мы их, товарищи…
Потом на фронте война не замедлила открыть ему свое истинное лицо, показав жестокую картину, в которой не было места благородству и романтике из прочитанных книг. Только животные чувства, данные человеку от рождения: усталость, боль, голод и страх. Люди гибли часто, и очень скоро смерть перестала быть чем-то особенным. Юсуф быстро привык к тому факту, что человек, с которым день, час, минуту назад шел, говорил, хлебал из одного котелка, мог внезапно упасть и замолчать навсегда, превратившись в кусок остывающего мяса. Корм для червей. Тяжелее было с мыслью о том, что и ты такая же ходячая мишень для пуль, осколков и сабель. Но, как ни странно, вскоре и это почти перестало волновать юношу. Цепляясь за происходящее вокруг, фиксируясь на мелочах, притупленное постоянной усталостью и голодом сознание молодого бойца загнало страх смерти куда-то далеко в мозг. Правда, каждую ночь ужас уничтожения возвращался кошмарными снами, которые усилились после того, как он увидел обезглавленного и посаженного белополяками на кол красноармейца из соседнего взвода. Голый, залитый черной и блестящей, как смола, кровью, облепленный роящимися мухами, со связанными за спиной руками труп очень долго являлся ему в ночных кошмарах.
