- Нет, с ней все нормально, только вот боюсь, что, если она станет моей, то вскоре превратится в гору щепок. Но даже, если и нет, то я не хочу ничего от тебя. - Спокойно сказала девушка, непрерывно смотря на императора.
- Да? В прошлый раз...
- Тогда я совершила ошибку - поддалась слабости! - Девушка перебила его, повысив тон, не желая слышать то, что он собирался сказать. - Но сейчас ты показал свое истинное лицо, свою гадкую душу и думаешь, что и на этот раз удастся откупиться подарком?
- А можно спросить, - глаз императора нехорошо сузился, - отчего я в прошлый раз откупался?
Девушка удивленно взглянула на него, не понимая, к чему он клонит, но знала, что ничем хорошим это не закончится. Она продала свою честь за гитару, но не прощала грехи Элестэю. Она просто проговорилась, что дало императору права насмехаться над ней...
- Дай подумаю, - он задумчиво поднес указательный палец к подбородку, - случайно не о смерти своей семьи ты забыла, получив гитару?
Викторию будто ножом в сердце попали: как он мог? Она не ожидала такого и сейчас увидела, как его победная ухмылка появляется на его гадком лице. Не думая, что делает, она выхватила из корзины пару длинных роз, со всей доступной ей ненавистью ударив по лицу императора.
Данган зарычал, выхватив из ее рук цветы и одновременно поднимаясь на ноги. На его левой щеке образовались царапины от острых шипов роз, а с руки, что крепко держала букет, капали на пол капли крови. Лицо Элестэя вновь стало похоже на лицо чудовища, казалось, он сейчас убьет Викторию.
Не выдержав его взгляда, девушка пискнула, прикрывая лицо руками и ожидая, что сейчас пойдет повторная череда ужасных ударов. Может быть, он даже изобьет ее розами.
Так и было - он хотел вернуть ей в сто крат больше, ударить в отместку, но увидев на ее лице испуг и то, как она прикрылась руками, совсем напомнив маленькую девочку, Элестэй выпустил букет. С его лица исчезла злоба, а на место ее пришло отчаяние. Он же за извинениями пришел? А что в итоге? Все только испортил!
- О, Виктория, прости меня! - Опустив на пол гитару, Данган в бессилие развел руки, опускаясь одним коленом на кровать. Он нагнулся, тянясь к отвернувшейся девушке. Она все так же прикрывала лицо руками, согнувшись и иногда вздрагивала, будто от слез.
- Не стоит, я этого не достоин, - император обнял ее за плечи, притянул к себе. Всхлипы девушки прекратились, она замерла. От его прикосновений ее словно парализовало.
Он же, пользуясь ее робостью, окунул свое лицо в ее волосы, целуя макушку, опускаясь ниже на шею.
- Прости, - снова прошептал император, опуская ниже руки, почти любовно проводя по незажившим еще шрамам, и пытаясь повернуть девушку к себе лицом.
От его действия Виктория очнулась, с силой оттолкнулась от его груди руками. Не рассчитав силы, она упала на спину, с ужасом взирая на Элестэя. Она боялась подумать, что сейчас произойдет, приподнялась на локтях.
В ее глазах застыл ужас, в его сожаление. Он легко угадывал ее мысли и опасения. Вздохнув, император поднялся с кровати. И ничего больше не говоря, поспешил уйти, чтобы не смотреть на девушку, которая так близко была от него. Он чувствовал ее манящий запах, шелк волос, хрупкость тела, которое можно было так легко сломать в его сильных объятиях или же наоборот уберечь...
Поднявшись, Виктория увидела около кровати гитару, несколько сломанных напополам роз и капли алой крови. Она осторожно встала, огибая босыми ногами цветы.
Элестэй ушел, но перед этим вновь сильно унизив ее. Этот человек, в какой раз сделал ей больно, сказав то, что не стоило говорить, вывив ее из равновесия. Он не должен был так говорить о ней! Упоминать ее семью. А ведь он прав - она так легко приняла от него подарок! Забыла обо всем лишь бы получить гитару! И чем это все закончилось? Инструмент все равно был разбит, а ее гордость сломлена. Теперь ей будет трудно убедить императора в обратном! Только зачем это делать? Наверное, для самой себе...
Все было заставлено корзинами роз. Ей хотелось побыстрее избавиться от них. Виктория даже не могла понять, зачем это нужно было, если Элестэй и так уверен в своей правоте?
Нужно было убрать это все, а особенно гитару с прекрасным узором, которая лежала в сторонке, соблазняя Викторию дотронуться до ее серебряных струн. Но девушка сдерживала себя, понимая, насколько это будет унизительно, узнай Элестэй, что она воспользовалась его подарком - так легко поддалась на соблазн!
И эти розы ужасного цвета нежности. Даже в этом Данган показал всю свою неискренность и притворство!
Схватив поломанный букет цветов, Виктория выбежала на балкон, вышвырнув окровавленные розы на каменную дорожку. Однако ей этого было мало и еще и еще целые букеты полетели вниз. Один из проходивших стражников замер при виде горы одинаковых цветов. Испуганная девушка поспешила скрыться в своей спальне и закрыть балкон. Теперь о ее проделки донесут Дангану и он опять озвереет. Ну и пусть!
Посмотрев перед собой, взгляд Виктории снова упал на сиротливо стоящую гитару. Выкинуть ее так же, как и часть цветов у нее не поднялась бы рука, потому она просто запихнула инструмент в шкаф, чтоб потом отдать служанке и сказать ей, куда-то избавиться от него.
Девушка окинула взглядом комнату, она все так же была наполнена цветами, будто пару букетов только что и не летели с балкона. Обреченно вздохнув, Виктория пошла в ванную, где поспешила умыться, освобождаясь от отголосков недавних кошмаров.
Выйдя из ванны, Виктория увидела служанку Энью. Как правило, она приходила вместе с Лили, но светловолосая девушка явно была в обиде на Викторию. Да и менестрель видеть Лили сейчас не хотела. После ее высказываний, она вообще не знала, сможет ли доверять девушке так, как раньше. Наверное, нет...
- Энья, могу я тебя кое о чем попросить? - Робко спросила ее Виктория, окидывая неловким взглядом цветочную 'поляну', стесняясь, будто бы по ее вине она здесь.
- Конечно, - кивнула служанка так, словно ей это бы доставило радость.
- Прошу, убери эти цветы, чтобы я их больше никогда не видела, - сказала менестрель и, открыв дверцу шкафа, указала на гитару, - и ее...
На лице Эньи читалось удивление, но не в ее положение было спрашивать, потому, она просто взяла первую попавшуюся корзину и пошла с нею к двери. У порога она остановилась, решив спросить:
- Могу ли я попросить еще слуг помочь мне убрать здесь?
Виктории была неприятна вся это ситуация. Ей не хотелось, чтобы все здесь видели и знали, как из ее покоев выносят горы цветов. Но посудив здраво, что об этом и так уже все знают, если не благодаря Лили, так ее истерики на балконе, она согласно кивнула. Да и слухи о том, кто она императору давно перешли норму приличия, так что цветы нисколько этому не повредят. Глупо было бы считать, что о ней думают иначе. И Элестэй еще обещал объявить ее своей фавориткой. Может и врал, кто его знает? Было это, правда до ее игры перед гостями, так что все еще может измениться и вряд ли в лучшую сторону...
