Ее закутанная фигура грациозно скользнула навстречу Лео, одетого в серую фланелевую пару.
— Приветствую тебя, мой гость и господин! — тихо произнесла Аэша. — Я очень рада видеть тебя на ногах. Поверь, если бы не мое лекарство, ты никогда не стоял бы так передо мной! Опасность миновала — и я позабочусь, чтобы она не вернулась!
Лео поклонился, затем на изысканном арабском языке поблагодарил ее за доброту и любезность к чужеземцу.
— Нет, — ответила Аэша мягко, — не благодари! Судьба плохо берегла тебя, а красота — редкий дар! Я счастлива, что ты пришел ко мне!
— Ура, старый дружище! — обратился ко мне Лео по-английски. — Эта дама очень вежлива и образована. Надеюсь, что ты сделал все, что возможно для нас. Клянусь Иовом! Какие дивные руки!
Я сделал ему знак замолчать, потому что подметил подозрительный блеск в глазах Аэши.
— Надеюсь, — произнесла она, — что мои слуги умели угодить тебе! Все, что похоже на комфорт в этой жалкой стране, все это в твоем распоряжении. Желаешь ли ты еще что-нибудь?
— Да, королева, — произнес Лео, — я хотел бы знать, куда исчезла женщина, которая была со мной?
— А! Эта женщина, да, я видела ее. Я не знаю, она сказала, что уйдет, но куда — неизвестно. Может быть, она вернется, может, и нет. Ведь это скучная вещь — ухаживать за больным, а эти дикари очень ленивы!
Лео посмотрел на нас, чрезвычайно расстроенный.
— Это очень странно! — сказал он мне по-английски и, обратившись к Аэше, добавил: — Я не понимаю, не могу понять! Эта девушка и я были очень близки.
Аэша рассмеялась своим музыкальным смехом и переменила разговор.
Дальнейшего нашего разговора я не помню. Помню только, что Аэша заявила Лео, что в эту ночь мы увидим танцы, которые она устроит для нашего развлечения. Я был удивлен, так как полагал, что угрюмый народ амахаггер не способен на веселье и танцы. Потом выяснилось, что танцы народа амахаггер не имели ничего общего с весельем и забавами народов других стран.
Когда мы собрались уходить, Аэша предложила Лео взглянуть на чудеса пещер, и мы отправились туда в сопровождении Джона и Биллали.
Мы посетили несколько пещер и пирамиду костей, которую я видел раньше. Лео очень заинтересовался этим странным зрелищем, Джон же ужасно испугался.
Закончив осмотр пещер, мы вернулись и пообедали, так как было уже четыре часа пополудни, и все мы, а особенно Лео, нуждались в пище и отдыхе.
В шесть часов мы отправились к Аэше, которая окончательно перепугала нашего Джона, показав ему на воде всех его братьев и сестер, собравшихся в отцовском коттедже. Некоторые лица он видел очень ясно, другие были как бы в тумане. Искусство Аэши в этом смысле было ограничено: она могла только с фотографической точностью воспроизвести на воде то, о чем думали люди, находящиеся рядом. Например, она показала мне на воде очень ясно часовню колледжа, насколько я помнил ее. Мы пытались, чтобы развлечь ее, показать ей лондонские здания, собор св. Павла и здание парламента. Но результат оказался слабым. Хотя мы имели общее представление об этих зданиях, но не могли припомнить архитектурных деталей, необходимых для полного воспроизведения картины.
Джон отнесся к делу иначе: не умея объяснить его себе естественным путем, он решил, что это — результат черной магии. Никогда не забуду я того вопля, который вырвался у Джона, когда он увидел в воде членов своей семьи, и того веселого смеха, которым Аэша ответила на его ужас. Даже Лео запустил пальцы в свои золотые кудри и заметил, что это пугает его.
Целый час мы забавлялись таким образом, пока немые слуги не показали нам знаками, что Биллали ожидает аудиенции. Он явился по обыкновению ползком и объяснил, что танцы сейчас начнутся, если «Она» и белые чужеземцы удостоят пир своим присутствием. Аэша накинула на себя темный плащ, и мы отправились на площадку перед входом в большую пещеру, так как танцы должны были происходить на открытом воздухе.
В пятнадцати шагах от входа были поставлены три стула, на которых мы и уселись. Стемнело, но луна еще не взошла, и мы недоумевали.
— Каким образом мы увидим танцы в темноте?
— Сейчас узнаешь! — ответила с улыбкой Аэша на вопрос Лео.
Едва она успела произнести эти слова, как мы увидели какие-то темные фигуры, появившиеся неизвестно откуда с огромными зажженными факелами в руках. Тут было около пятидесяти человек. Озаренные ярким светом факелов, они походили на дьяволов, выскочивших из ада.
— Великий Боже! — воскликнул Лео. — Да это мертвецы горят вместо факелов!
Я посмотрел и заметил, что он прав. Вместо факелов горели человеческие мумии из пещер! В двадцати шагах от нас люди устроили из своих факелов огромный костер. Боже мой! Как горел и шумел этот костер!
Вдруг я увидел громадного дикаря, который схватил горящую человеческую руку и швырнул ее в темноту. Огромный столб огня поднялся в воздух и озарил мрак ночи. Затем дикарь поджег волосы мертвой женщины, которая была привязана к столбу у входа в пещеру, коснулся другой мумии, третьей, четвертой… В конце концов, мы были окружены с трех сторон кольцом ярко горевших мертвых тел. Состав, которым были пропитаны эти мумии, делал их несгораемыми, так что огромные языки только лизали их, озаряя темноту ночи. Нерон освещал свои сады, обливая смолой и поджигая живых христиан. Мы присутствовали на подобном же зрелище, хотя наши факелы не были живыми людьми!
Это было ужасное представление… Горевшие мертвецы освещали оргию живых… Насмешка над живыми и мертвыми!
Как только мумия сгорала до самых ног, другую сейчас же ставили на ее место. Костер горел с шумом и треском, отбрасывая полосы света в темноту, где мрачные фигуры дикарей двигались взад и вперед, словно дьяволы, поддерживавшие адский огонь. Мы стояли, смотрели, пораженные, словно околдованные невиданным зрелищем.
— Я обещала тебе необычное зрелище, Холли, — засмеялась Аэша, нервы которой были вполне спокойны, — и не обманула тебя! Это поучительно! Не верь в будущее, потому что никто не знает, что оно принесет тебе! Живи настоящим! Думали ли эти давно забытые благородные мужчины и женщины, что их нежные кости будут гореть теперь и озарять танцы дикарей? Вот идут танцоры… веселая толпа, пусть начинают!
Мы заметили, что вокруг костра двигались два ряда человеческих фигур — мужчин и женщин, одетых только в шкуры леопарда. Молча встали они лицом к нам и к огню и начали танец — что-то вроде адского канкана. Описать его невозможно. Хотя дикари топали ногами, махали руками, мы скоро поняли, что это представление — какая-то дикая игра, понятная, впрочем, народу амахаггер, который жил в мрачных пещерах в постоянном соседстве с мертвецами.
