а ветошь погасла. Хожу, а сам поглядываю на оставленное ведро возле курилки.
Вскоре пришла моя смена и я, вместе с разводящим, пошёл в караулку. Поставил карабин, снял тулуп и прислонился к печке. Но мысли всё крутятся вокруг ведра с бензином. Отогрелся, оделся и вышел на улицу. Нигде никого не видно. Я быстренько добежал до курилки, взял ведро и отнёс его в вагончик КПП. Поставил под стол, дежурному сказал, чтобы не трогал – вечером заберу. И вот после наряда, я со своими кентами – человек пять, идём на КПП. Я обещал им показать интересный прикол с новой маркой бензина. Приходим, дежурный мне говорит: «Товарищ сержант, зачем ведро с бензином притащили, уже провонялось всё».
– Молчи, салага, это новая марка бензина. Он не горит, – отвечаю я.
– Да ты брось, как это бензин не горит, – раздался голос моего дружка Игоря.
– А вот, смотрите, – я достаю сигарету и закуриваю.
– Да ты офигел, сейчас все взорвёмся, – сказал Игорь и вышел из КПП.
– Слабонервных прошу удалиться, – хихикнул я и бросил горящий окурок в ведро.
Окурок плавно полетел и не долетая до ведра с полметра ярко вспыхнул, затем раздался взрыв. Стол, под которым стояло ведро подлетел в воздух и ударился об потолок. Входная дверь с грохотом вылетела наружу. Брызги бензина разлетелись по всему вагончику, и мы все начали гореть. Ломанулись в выбитую дверь и кинулись в снег, чтобы затушить огонь на бушлатах. Повезло, что все были одеты и обошлось без серьёзных ожогов. Через несколько секунд вагончик горел ярким пламенем. Мы отбежали в сторону. Стояли и зачарованно смотрели на пламя, пока к нам не подъехал на тягаче дежурный по аэродрому. Следом за ним подъехала пожарная машина и быстро залила всё водой. От вагончика остался только металлический скелет, который вскоре покрылся толстой коркой льда. Дежурный по аэродрому переписал всех нас в тетрадь и отправил в казарму. По дороге я сказал молодому, который дежурил на КПП, чтобы про ведро с бензином он не вздумал никому говорить, а то прибью. Когда пришли в казарму к нам все подошли и начали расспрашивать, что случилось. Я сказал, что молодой решил взбодрить печку и плеснул с баночки немного бензина, а она возьми и взорвись. Так эта версия и стала официальной, потому что везде пользовались бензином для розжига сырого угля. Пришёл командир части, всех допросил. Затем всех «погорельцев» отправили на всю ночь на расчистку снега», —закончил свой рассказ сержант.
– А не гонишь ли ты? – спросил его солдат с чёрными погонами, – я два года в Амдерме прослужил, но такого не слышал.
– Блин, я же говорю, это было полтора года назад. А потом уже, точно знаю, как какая недостача у старшины, там сапог не хватает, или бушлатов, так всё списывали на сгоревший вагончик, мол всё там хранилось.
– Да, я это слышал, – сказал другой солдат.
– А не плохо бы ещё выпить? Что пацаны думаете? – проговорил один из солдат.
Все загалдели и решили, что не помешает. Скинулись и протягивают мне десять рублей: «Давай батя ещё бутылку».
Я сунул деньги в карман и быстро пошёл в своё купе. Вытащил из ящика две бутылки, самому выпить хочется, аж невмоготу. Захожу к ним и ставлю две бутылки на стол. А у них вновь продолжается спор за физику.
– Не понял, причём здесь физика? – громко говорит солдат с чёрными погонами.
– Не понял? Соображать надо. Взрывается не бензин, а его пары. А на морозе паров не было, а в вагончике были, вот и шандарахнуло, в школе нужно было учить физику, – громко говорил сержант.
– Можно подумать ты учил?
– В том то и дело, что не учил ни фига, – засмеялся сержант.
Все рассмеялись.
– Вот солдатики, я водку принёс, – вклинился я в разговор.
– Батя, мы одну заказывали, – ответил сержант.
– А другая от меня, за хороший рассказ, – а сам открываю и наливаю себе полстакана.
– Ну, спасибо, батя.
Чокнулись, выпили.
– А ты, батя, физику в школе учил?
–Да нет, служивые. У меня образование – только две ходки, три класса да четыре коридора, – засмеялся я, – пойду дальше по вагону, посмотрю, чтобы порядок был.
И отправился к следующему купе.
Заглядываю в купе, а там сидят человек десять, на столе лежит какая-то закуска и стоят две бутылки водки и бутылка вина. Одна бутылка почти пуста. У меня не покупали, наверное, с собой принесли.
– Да ты знаешь, что такое ЗИЛ-131, седельный тягач? – громко один кричит другому.
– Да плевать на тягач, а ты ездил на сто пятьдесят седьмом, вот машина так машина, гляди какие мышцы накачал за два года, – солдат снял китель и стянул с себя рубашку, демонстрируя свою мускулатуру.
– Да, «мормон» машина серьёзная.
– Солдатики, может вам ещё водочки или винца принести? – спрашиваю я, когда все замолчали.
– Да нет, отец, у нас пока есть. Присаживайся, выпьешь с нами?
– Дак отчего же не выпить, коли угощаете, – и протягиваю стакан, который был в кармане.
Солдат разливает всю водку, кому не досталось – вино.
– Выпьем за дембель, которого два года ждали.
Выпили. Так хорошо стало на душе. Просто благодать. Колёса постукивают, за окном ёлки проносятся.
– Ладно, отец, принеси нам три бутылки винца, – и протягивает мне пятнадцать рублей, – денег больше нет, а нам ещё ехать далеко.
Я смотался в своё купе, достал три бутылки вина и бутылку водки. Что-то не могу пить вино и пришёл в купе к солдатикам. Поставил бутылки на стол: «А водка от меня в подарок, это если интересную историю расскажете. Люблю я разные истории про жизнь слушать».
– Молодец отец, конечно, расскажу. Историй за два года столько, что у тебя водки не хватит. Слушай.
– Может сначала выпьем? – спрашиваю.
– Давайте выпьем.
Разлили, выпили, закусили.
– Ну теперь слушай.
«Был весенний погожий денёк. Такой, который бывает только на Крайнем Севере. Сидишь себе в тёплой казарме, в окно светит яркое солнышко. Благодать. Правда на улице термометр показывает минус 20, но это ничего, главное нет ветра. Это видно по дыму из трубы кочегарки, который поднимается ровным столбом и рассеивается где-то там, очень высоко. Снег совершенно белый и блестит под лучами невысокого солнышка. Суббота. Кто служил, тот понимает, что суббота – это праздник души. До обеда ПХД – парко-хозяйственный день. После обеда можно отдохнуть, найдя укромное местечко где-нибудь на территории технического дивизиона. Затем баня, со всеми её прелестями. С парилкой. Веника, конечно, нет, но его
