а я второй год уши морожу, так что кто из нас салабон?», – подумал я, но ничего не сказал. Потом его поставили взводным. Пацаны говорили, что нормальный, в принципе, мужик. А по фамилии не скажешь. Но дело не в этом. Он стоял и разглядывал наши следы: «И кто из вас дальше прыгнул?», – спрашивает нас.
– Да все примерно одинаково, поворот мешает, – ответил Лёха.
– Учитесь, пацаны, как надо, – и он полез за руль.
Мы все тоже залезли в кабину. Лейтенант развернулся, отъехал подальше от поворота, снова развернулся, выровнял машину по дороге и начал прогазовывать.
– Лейтенант, не бзди, – сказал ему Серёга.
– Спокойно детишки, – огрызнулся он и резко начал разгоняться.
Я гляжу на него – зубы стиснул, вцепился в баранку, но перед самым поворотом резко дал по тормозам, потихоньку прошёл поворот и снова дал газу. Но не тут-то было. Машина спокойно перекатила через короб, даже не сделав попытки подскочить. Лейтенант немного побледнел и решил сделать ещё попытку: «Вы здесь уже час гоняете, а у меня, думали, с первого раза получится. Попытка вторая!», – он отъехал ещё подальше от поворота. Разогнался хорошо, уже поворот близко, скорость не сбавляет, начинает крутить руль, и машина на большой скорости входит в поворот. Вот уже и короб, но подъезжаем к нему как-то боком. Я вцепился в ручку на двери, глянул на летёху, он весь белый, прикусил губу, вцепился в баранку со всей мочи. Машина влетает на короб под углом к дороге, отрывается всеми своими колёсами и летит. Но мимо дороги и прямиком на столб, который стоял в паре метров в стороне. Влёт врубаемся в столб, он, кряхтя медленно валится на землю, таща за собой все провода, которые на нём были. Машина мягко приземлилась на столб. Всё стихло. Гляжу, прямо впереди по дороге к нам быстро шагает капитан Пеньковский, он был сегодня дежурным по дивизиону и, наверное, ходил посмотреть, как дела на позиции.
– Лейтенант, сам расскажешь, как катался, а нам нужно сматываться отсюда, – быстро проговорил Серёга и мы выскользнули из кабины.
– Бойцы, стоять! – громко крикнул капитан, пресекая нашу попытку свалить, – так, Хоминский, Хухрянский, Лозинский. Святая троица. Подобралась компания.
– Почему троица, ещё Пеньковский, – тихо проговорил Серёга.
– Ты у меня поборзей ещё. А кто за рулём? Лейтенант Падалко? Отлично начинаешь службу, лейтенант. С простым манёвром справиться не смог.
Он обошёл машину, посмотрел на помятый бампер и крыло. «Держи», – и он сбросил с себя полушубок к ногам лейтенанта.
Залез в кабину, выехал на дорогу и поехал за поворот, там развернулся и махнул нам рукой, чтобы отошли подальше. Мы стояли, разинув все свои четыре рта. Раздался скрежет раздатки. «Это он блокировку отключил, – тихо прокомментировал Лёха, – сейчас забуксует». Но машина очень плавно начала движение вперёд. Всё быстрее и быстрее. Вот и поворот. Вдруг двигатель взревел, из-под задних колёс вылетел фонтаном снег, машина пошла в занос и боком вошла в поворот, но вот она выровнялась после поворота и на большой скорости влетела на трамплин. Все три моста отрываются от снега, и машина летит вперёд. Она как бы парит в воздухе и не торопится приземляться. И только пролетев метров десять плавно опустилась на все шесть колёс. Капитан развернулся и подъехал к нам: «Учитесь лейтенант, а этих долбоёбов учить бесполезно, им скоро домой», – он вышел из машины, надел полушубок и пошёл по дороге дальше. Пройдя шагов десять, остановился, обернулся и говорит: «Лёха, к вечеру что бы ни одной царапины на машине, буду сдавать дежурство, зайду проверю, а тебе лейтенант – чтобы столб стоял как новый и провода все были на месте».
Лёха сел в машину и поехал в бокс, а мы с Серёгой пошли за трактором и подмогой, чтобы поднять столб на место. Вот так и прошёл очередной парко-хозяйственный день. В баню мы опоздали, все уже помылись и баню заняли офицеры. Правда уже после отбоя нас поднял дневальный и сказал, что мы можем пойти помыться. Втроём мы пришли в баню. От офицеров нам остался вполне приличный веник, который мы использовали до последнего листика».
– Да, было дело, – подтвердил один из солдат.
– Да, ребята, классная история, молодец ваш капитан, сам всё развёл, не стал на вас катить. За такой рассказ нужно выпить, – я разлил и водку, и вино по стаканам.
Выпили. Господи, до чего же хорошо. По коридору проходят дембеля. Они вообще не могут сидеть на одном месте. И вдруг раздаётся из купе, где я присел: «Кирюха, братан. Это ты?» – срывается со своего места один сержант. Проходящий по коридору останавливается, оглядывается, видно, что он уже «на кочерге».
– Геша, привет, – расплывается в улыбке Кирюха и они начинают обниматься.
– Пацаны, мы с Кирюхой на губе вместе сидели, – пояснил сержант своим попутчикам.
– Кирюха, бухнуть хочешь?
– Геша, тебе сейчас в морду дать или когда бухну, – загоготал Кирюха и вошёл в купе.
Какая-то странная у него форма. Все карманы отделаны белым кембриком, это такая трубка для проводов. Значков столько, что они еле разместились на его груди. Эмблемы стройбатовские.
– Отец, давай ещё пару пузырей, – толкнул сержант меня в бок.
– А деньги? – спросил я.
– Потом отдам.
– Деньги не проблема, – встрял Кирюха, – стройбат угощает, – вытащил из кармана горсть смятых купюр и сунул мне в карман.
Я быстренько побежал к себе за водкой. Вошёл в своё купе, вытащил деньги из кармана, пересчитал. Двадцать пять рубликов пятёрками и ещё трёшки с рублями. Залез на полку, вытащил две водки и бутылку вина. Только спустился, как в купе постучали, открываю. Стоит какой-то солдат и протягивает мне двадцать рублей. Отдал ему эти две бутылки, а когда дверь закрылась, достал себе. Ящик почти пустой. Нужно будет на станции сказать бригадиру, чтобы ещё принесли.
Прибегаю к купе, где расположился стройбатовец и ставлю на стол водку и вино, а сам пристраиваюсь в уголочке.
– Так как тебя отпустили? – продолжил разговор сержант, – я думал, что тебе дисбат светит?
– Эх, Геша, дембель неминуем, как крах империализма, – хохотал Кирюха разливая водку по стаканам, – сделали с пацанами дембельский аккорд – вырыли штольню на Маточкином Шаре за два месяца, вместо трёх и – домой, ты лучше расскажи, в какой день мы с тобой попали на губу.
– День приказа, помню.
Кирюха соскочил и громко закричал: «Дембель стал на день короче!» Все солдаты в купе заорали: «Старикам спокойной ночи!» И все в вагоне громко подхватили: «Пусть приснится водки
