Доехав до оперы, Иван Семенович спустился в метро. Не доезжая остановки до конца, рядом с ним сел свой человек.
— Опоздал немного, — сказал он Ивану Семеновичу. — Пришлось три раза пересаживаться. Хорошо, что мы выбрали длинную дорогу. Как дела?
— Во-первых, возьми у меня эти деньги, — ответил Иван Семенович, — они рвут мне карманы. Передай, что Красикова я нашел. Предполагаю пойти к нему на ночевку, познакомлюсь с женой.
Выйдя на улицу, Иван Семенович взял такси и поехал на Рю-Пигаль. Там в кассе театра он обменял золотую монету на франки и вернулся в «Буль д’аржан». Как он и думал, Красиков с раскрасневшимся лицом сидел у столика. Перед ним стояла полупустая бутылка.
— Зря, батенька, пьете эту пакость, — сказал ему Иван Семенович и, обращаясь к официанту, попросил: — Дайте черного кофе и рюмку камю, моему другу тоже.
— Вот что, — сказал он, получив кофе и коньяк, — мне нужно у вас переночевать. Сами понимаете, — в гостинице небезопасно. И чтобы вы зря не радовались, скажу: деньги я передал на хранение. Поняли?
— Вы меня обижаете, Александр Дмитриевич, — развел руками Красиков. — А ко мне милости просим, хотя у меня и тесно, и бедно.
Квартира Красикова была недалеко. Поднимались они очень долго по скрипучей лестнице до самого верха. Маленькая квартирка, две комнаты и кухня, окна с частым переплетом; чисто, но бедно. Хозяйка оказалась еще молодой женщиной, миниатюрной, с густыми русыми волосами. Она с опаской взглянула на мужа и его гостя.
— Познакомьтесь, — буркнул муж, — Александр Дмитриевич, Агафья Ираклиевна. Александр Дмитриевич у нас переночует.
— Кушать будете? — спросила Агафья Ираклиевна.
— Нет, мы поели, — поспешил ответить Красиков.
Он повел гостя в комнату — гостиную. В углу помещался большой иконостас, горела лампадка. Красиков перекрестился. Рожальский последовал его примеру.
В комнате был стол, несколько стульев и шкаф — вся мебель очень дешевая. Красиков сел к столу и указал Рожальскому на стул рядом.
— Скажите, Александр Дмитриевич, правда ли, что вам привезли этот жемчуг недавно? — спросил он.
— Возможно, — уклончиво ответил Иван Семенович. — Во всяком случае, я так говорил этому торгашу.
Красиков остался недоволен ответом, но больше спрашивать не решился. Через минуту он снова заговорил.
— Не поймите меня превратно, — начал он. — Но мне нужно связаться с контрабандистами. Не смогли бы вы помочь мне в этом?
— Дорогой мой, — ответил Иван Семенович. — Не поймите и вы меня превратно. Я вас не знаю, вы меня не знаете. Я свои пути и знакомых держу в секрете. Конечно, для полезного дела — а в полезности его нужно меня убедить — можно будет и подумать. Объясните мне сущность вашего дела, причем подтвердите какими-нибудь доказательствами солидность — я не могу рисковать людьми зря. Я пробуду здесь еще день-другой.
Ивану Семеновичу хозяйка постелила в столовой. Было слышно, как хозяева шептались за стеной. Через час примерно Иван Семенович услышал, что открывается дверь. Красиков, бесшумно крадучись, пробрался к его одежде и быстро ощупал ее. В кармане пиджака Иван Семенович оставил французские деньги и письмо, специально на этот случай подготовленное. Оно было написано на английском языке и сообщало о предстоящей встрече и передаче какого-то пакета. Язык письма был туманным, но такого рода документы иначе и не пишутся.
Красиков вытащил письмо и ушел к себе. Иван Семенович решил, что теперь можно наконец заснуть.
Наутро он нашел все свои вещи, в том числе и письмо, на месте. В кухне он увидел одну Агафью Ираклиевну.
— А где Иван Васильевич? — спросил он.
— Ушел, — ответила хозяйка. — К сожалению, на завтрак у меня нет ничего, кроме чая.
— Не беспокойтесь. Сейчас мы это исправим.
Иван Семенович надел шляпу и сбежал вниз. Купил в лавчонке кое-какие продукты и молча передал покупки Агафье Ираклиевне. Она приготовила завтрак и села вместе с гостем за стол. Оба молчали. Наконец хозяйка поставила пустую чашку на блюдце и, нагнувшись к Ивану Семеновичу, быстро проговорила:
— Уходите скорее и не встречайтесь больше с мужем.
Иван Семенович посмотрел на нее внимательно. Она была бледна и очень взволнована.
— Почему вы мне это говорите? — спросил он.
— Вы мне кажетесь добрым человеком, — ответила хозяйка.
— Вы меня не знаете, — сказал Иван Семенович. — Я самый обыкновенный. Мне очень хотелось пригласить вас позавтракать. Вы хороши собой, молоды.
Агафья Ираклиевна смутилась, покраснела. Видно, давно ей не делали комплиментов.
— Александр Дмитриевич, — обратилась она к Рожальскому. — Иван вытащил у вас из кармана письмо, долго его переписывал и рано утром побежал кому-то показывать.
— Спасибо за откровенность. — Иван Семенович усмехнулся. — Но не волнуйтесь.
— Ох, Александр Дмитриевич, если б вы знали, как мне тяжело! С французами я еще могу говорить, хотя они нас не любят и обирают, как только могут. Но зачем, зачем вы, русские, стали такими злыми? Как это тяжко! Что мои там в России сейчас делают? От отца и матери ни слова, а писать им боюсь. — Она заплакала.
— Скажите, — промолвил Иван Семенович, когда она успокоилась, — их адреса. Я, пожалуй, смогу передать весточку от вас…
Агафья Ираклиевна недоверчиво посмотрела на Рожальского.
— Как вы это сделаете?
— Видите ли, я обычно такими делами не занимаюсь. Они не уместны в моей работе, но… скажите, в каком городе проживал ваш батюшка?
— В Пскове. Он там был священником…
— В Пскове у меня ость знакомые, — сказал Иван Семенович. — Если хотите, напишите письмецо, я его переправлю. Никто не будет знать, откуда и как оно дойдет, но старики обрадуются.
— А что же писать? Нужно так много сказать, а сказать нельзя. Разве можно описать, что здесь происходит?
— Ну, напишите, что вы здесь, в Париже, с мужем скучаете по родителям, хотели бы их повидать, ну, сами знаете. Не пишите о горестях, они сами поймут, наверно. Вот! — Из шляпы он достал небольшой листок папиросной бумаги. — Пишите чистым, острым пером, без нажима. Подумайте сперва хорошенько, а потом пишите. Такой бумаги у меня немного.
Днем Иван Семенович сходил к Чевнику и попросил передать, что «дела идут хорошо».
Чевник внимательно посмотрел на Ивана Семеновича:
— Будьте осторожны. Красиков — опасный человек. Не преуменьшайте его способностей. Мне о нем рассказывали страшные вещи.
— Спасибо за предупреждение. Передайте нашим просьбу организовать переправу, и как можно скорее. Думаю, что через два-три дня все решится.
