— Если так — я тоже не хочу! — буркнул он.
Некоторое время оба молча ели мясо. Хабаров искоса посматривал на Володю. Потом притворно, как показалось Володе, улыбнулся.
— Ну, хватит нам сердиться, — сказал примирительно. — Ведь мы в тайге. Нам надо быть друзьями. Руку!
Он пожал Володе руку у локтя.
Над верхушками деревьев проплывал июньский ласковый день. В просветах густого кружева хвойных ветвей виднелись островки чистого голубого неба.
Где-то вверху веял ветерок, но внизу, под палаткой из хвои, было тихо и душно. Здесь всегда стоял полумрак, и только на лужайках светило солнце, качались цветы и звенели насекомые.
— Я не знал, что у вас есть брат, — сказал Володя Хабарову, когда они снова тронулись в путь.
— Брат? Какой брат? — удивился тот.
— Но вы же недавно сказали, что у вас есть брат, что он живет недалеко от границы.
Хабаров смутился.
— А, да, да! Конечно. Брат, его зовут Сергей. Смотри — сера!
Он нагнулся и содрал с пенька лиственницы немного красноватой камеди.
— Ее жуют, — сказал он, бросая кусочек в рот. — Говорят, от нее десна становятся крепче.
И они пошли дальше.
— А отец ваш был политическим ссыльным?
— Почему ты говоришь мне «вы»? Ведь мы — друзья. Мой отец? Ну да. Его осудили на пожизненную каторгу за покушение на губернатора. В сущности говоря, его должны были казнить, но тогда случилась какая-то амнистия, что ли. Одним словом — казнь отцу заменили пожизненной каторгой. Смотри, какой гриб. Но он ядовитый. Гадючий, говорят. Ты слышал, как кричит гадюка?
— Шипит?
— Нет, кричит. Поет. Это бывает ночью. Вот так: крю-крю-ю…
— В самом деле? Это жутко.
— Или когда филин кричит. Он плачет и хохочет. Думают, что леший.
— А медведи? Часто случаются?
— Ого, на каждом шагу. Тайга. Где же им жить, как не в тайге?
— Я еще не встречал.
— Они первыми на людей не нападают. Вот волки страшнее. В особенности, если стая.
Некоторое время шли молча, и тогда Хабаров спросил:
— Ты любишь вино? Я люблю бургундское, например, шампанское. В поселок привозят. Там есть небольшой ресторан. Люблю погулять!
— Разве это по карману?
— Другим не по карману, но мне…
Он задумался и облизал губы.
На вершине сопки, на каменистой круче, краснели стволы сосен. Солнце садилось.
— Мы очень хорошо шли, — сказал Хабаров. — И вдобавок я повел напрямик. Мы уже сейчас в пограничной полосе.
— Неужели?
— Да, да. Я сам не надеялся.
Володя разволновался. Скоро граница! Хабаров тоже, наверное, чувствовал себя не совсем хорошо. Он часто оглядывался на Володю, тяжело дышал, будто кто-то сжимал ему горло.
— Надо осторожнее, — сказал он. — До границы рукой подать.
Его движения стали вкрадчивыми, мягкими.
— Мне надо сделать небольшую разведку, — тихо сказал он. — Ты подожди меня здесь.
Володя сел на траву, ему показалось, что Хабаров испугался и хочет его бросить. Если это так — пусть скажет правду. Надо благодарить уже за то, что привел к границе, а дальше…
— Не шевелись, жаба! — вдруг услышал над собою Володя окрик своего проводника. — Не оглядывайся, а то убью!
Володя остолбенел.
— Вставай! — прозвучала новая команда.
Не оглядываясь, Володя встал.
— Через границу захотел? А этого не хочешь?
Хабаров сверкнул перед юношей лезвием охотничьего ножа — финки.
— Думал, что я тебя в самом деле через границу поведу? Нет, жаба, до границы далеко. Я знаю другую дорогу. Сейчас будет поселок, ха-ха…
— Кто же ты? — тихо спросил Володя.
— Хабаров. Только мой отец бывший офицер, и его убили ваши пограничники. И я за отца уже хорошо отомстил… Шагом марш!
— Ты отдашь меня японцам? Ты — шпион?
— Не разговаривать! Иди вперед! Если попробуешь оглянуться или… Одним словом — марш! Здорово я тебя…
— А что скажут твои товарищи-дровосеки? Окума?
— Хха, они мне такие товарищи, как и ты. Конечно, я скажу, что довел тебя до границы без приключений. Ну, не спотыкаться! Здорово я тебя… жжаба…
Молниеносно возникали и исчезали в Володиной голове планы бегства. Броситься вперед и побежать, прячась за стволами деревьев? Неожиданно обернуться и прыгнуть на провокатора?
Скорее, скорее! Дальше будет поздно. Шаги? Сухая ветвь трещит под ногами?
Нет, это белка сбила с сосны сухую шишку. Кто-то позвал: «Стой!» Щелкнул затвор винтовки? Нет, это хрипло смеется шпик:
— А ты не дурак, жжаба. Не захотел пить спирт. Пьяного я тебя быстро бы…
«Вот сейчас побегу!»
И новая мысль ужалила Володю. «Разве можно оставлять его живым? Ведь он вернется к Окуми, к Морити… Будет жить с ними, этот шпион и провокатор, будет предавать их…»
— Эй ты, не посматривай по сторонам, как заяц. Стоять! Руки назад, я их скручу ремнем. Слышишь ты, жжаб…
Он не договорил. Володя изо всех сил ударил его головой в живот. Провокатор глухо ойкнул и упал на колени. Володя навалился на него всем телом и выбил у него из рук финку.
Шпик закричал. Володя закрыл ему рот ладонью. Шпик звал на помощь. Потом замолк. Он понял, что вопль истощает силы. Он боролся озверело, стараясь ухватить рукой нож. Нож соскользнул по склону сопки.
Шпик был сильнее Володи, но Володя — гибче и ловчее. Он вьюном выскальзывал из плотных захватов, свивался ужом, но, вдруг сдавленный рукой за шею, упал на бок. Шпик оказался сверху.
Володя слышал, как он тяжело дышал. Шпик прохрипел, сильнее и сильнее сжимая Володино горло:
— Теперь буду кончать…
Дыхание перехватило. Неужели он и в самом деле задавит?
Володя поджал ногу и с силой, как пружина, ударил ею врага в бок. Шпик скрючился, но горло не отпустил.
Юноша чувствовал, что пройдет самое большее полминуты, и все будет закончено. Силы быстро иссякали. Тогда он отчаянно рванулся, протянул руки и схватил шпика за ногу. От неожиданности тот утратил равновесие и брякнулся рядом с Володей.
Это был только миг. С замиранием сердца Володя увидел в двух шагах слева отвесный обрыв. Если посчастливится столкнуть туда шпика, он разобьется насмерть. Но может быть, что в последний миг, слетая вниз, на камни, он потащит за собою и его, Володю.
Эта мысль промелькнула быстро, как молния, и в голове уже возникло решение.
Володя с силой толкнул шпика к обрыву.
Ошеломленный падением, Володя глянул вверх. Перед ним поднималась почти отвесная круча. Где-то вверху, на краю обрыва, заглядывали в пропасть березки. На юношу еще продолжали сыпаться мелкие камешки и земля, но он лежал на небольшом выступе, ухватившись руками за куст.
