Ознакомительная версия.
— Никак нет, товарищ подполковник.
— Жаль. А вы, товарищ младший лейтенант, ничего не заметили?
— Никак нет, товарищ подполковник.
— Опять жаль. И еще. Ваши люди несут службу на передовой. Сами вы там бываете. В тот день или сегодня ничего примечательного не обнаружили? Например, дыма…
— Я видел дым, товарищ подполковник.
— Где? Какой?
Матюхин рассказал обо всем, что видел.
— Вы можете определить, в каком месте поднимался дым? — Каширин протянул карту, и они подошли к машине.
Шофер услужливо включил прикрытые коробками фары.
— Вот отсюда, товарищ подполковник, — уверенно указал точку на карте Андрей.
— Почему вы говорите так определенно?
— Видите ли, я смотрел на него несколько раз, а когда кто-то еще и выстрелил трассирующими как бы вдоль дыма, то подумал, что люди без дела совсем разболтались и могут поплатиться.
— То есть как это — поплатиться?
— Ведь противник тоже видел дым. Он мог подумать, что это случайный костер. А вот если на фоне дыма прошли трассы пуль, он обязательно поймет, что возле костра есть люди. А что стоит артиллерийскому разведчику передать данные на батарею?! Минутное дело! И могли бы накрыть артогнем.
Смуглый Каширин потемнел, глаза у него стали совсем темными, сосредоточенными.
— Вы уверены, что видели трассы? Вам не показалось, что дым… несколько необычный?
— Трассы я видел точно, а цвет дыма… отдавал в оранжеватость. Но я смотрел на него часа два с половиной назад, солнце уже перевалило в закат, потому мне могло показаться, что дым странный.
— Вы доложили кому-нибудь о своих наблюдениях?
— Никак нет.
— Почему?
— Во-первых, еще не успел — только что пришел с передовой, а во-вторых, честно говоря, не придал особого значения.
Каширин опять уточнил точку предполагаемого костра, попрощался и уехал.
— Закрутились, — усмехнулся Маракуша. — Когда припекло, так и разведчиков вспомнили. Ну ладно, Матюхин, иди отдыхай, о нашем разговоре, естественно, молчок, но сам думай. Чует мое сердце, скоро пойдем.
Отдыхать младшему лейтенанту Матюхину не пришлось. На рассвете его разбудил дежурный и передал приказ: взять двух-трех бойцов и прибыть в штаб армии.
— Капитан знает? — спросил он у дежурного.
— Он и приказал. А сам поехал в дивизию.
Кого взять? Может быть, сразу и на задание? Может, решили забросить воздухом?
— Сутоцкого, Грудинина, Шарафутдинова — ко мне в полном боевом.
Пока Андрей одевался, осматривал оружие, он заставил себя обдумать свой поступок. Почему он сразу, спросонья решил взять с собой еще и Шарафутдинова? Ведь до этого он никогда не думал о нем. Гафур Шарафутдинов, небольшого, даже маленького росточка, тонкий в талии, почти подросток, пришел с последним пополнением. Его темно-карие, с твердым взглядом глаза всегда казались Андрею веселыми и чуть лукавыми, словно Гафур знал о каждом что-то смешное, но не спешил о том рассказывать. Ловкий, стремительный, в рукопашных схватках он проскальзывал между рук товарищей и умел всегда очутиться сзади нападавшего.
— Как пескарь, верткий, — говорили о нем, — и скользкий.
Было в этом пареньке что-то очень привлекательное. Но ведь не это заставило сразу подумать о нем. И только одевшись и как следует обдумав, Андрей вспомнил одно из главных достоинств Шарафутдинова: он великолепно говорил по-немецки, потому что жил в районе немецких колоний и учился в немецкой школе.
На заре они уселись вчетвером в присланную за ними машину и уехали в штаб армии.
Шофер, к удивлению, привез их не в разведку, а в «Смерш». Загнав машину во двор, он пошел доложить начальству, а когда вернулся, коротко сообщил:
— Приказано ждать.
Разведчики уселись на росную траву у сараюшки, привалились к таящим дневное тепло бревнам и закурили. Зевалось, но спать не хотелось — нервы были напряжены.
На правах старого товарища Сутоцкий шепотом спросил у Матюхина:
— На задание?
Андрей пожал плечами — он и сам еще ничего не понимал.
Николай Сутоцкий несколько пренебрежительно осмотрел Грудинина и Шарафутдинова и опять прошептал:
— Этих двух по приказу или ты выбрал?
— Я.
— Ну-ну… — усмехнулся Сутоцкий.
— Чем они тебе не нравятся?
— Салаги.
— Ты тоже был салагой.
— Так то когда было! Гафур жидковат…
— …А Грудинин староват, — иронически продолжил Андрей.
— Это точно.
— А вдвоем — неплохая пара. В самый раз.
Сутоцкий обиженно примолк, но, старательно обдумав положение, прошептал:
— Тебя и раньше не переспоришь, а теперь — начальство…
Выкатилось оранжевое веселое солнце, пахнуло теплом и потянуло в дремоту. Матюхин незаметно для себя уснул. Разбудили его часов в десять. Разведчики уютно спали, прижавшись друг к другу. Рослый, краснолицый сержант в отлично пригнанном обмундировании смотрел на них снисходительно, как взрослый на разомлевших детей, и, не глядя в глаза Матюхину, сообщил:
— Приказано прибыть к подполковнику Каширину. Только вам.
Младший лейтенант нагнулся, чтобы разбудить Сутоцкого, но сержант покровительственно заметил:
— Пусть спят. Предупредим шофера, он им скажет.
По огородам тропкой прошли к соседней избе. Часовой тщательно проверил удостоверение личности Матюхина, сверился с какой-то бумажкой и только после этого пропустил в сени.
«Порядочки!» — не без одобрения подумал Матюхин.
В просторной хмуро-чистенькой горнице сидели трое. За столом — подполковник Каширин, которого Матюхин сразу узнал, и какой-то белесый младший лейтенант, а на табуретке перед ними — солдат в маскировочных брюках и грязной гимнастерке. Солдат осторожно придерживал руку, укутанную в локте чистыми бинтами.
— Садитесь, — предложил Каширин и, когда Матюхин уселся у стола перед солдатом на табуретке, усмехнулся: — Знакомьтесь — немецкий шпион, из тех, кто ранил Лебедева.
Первый раз в жизни Матюхин видел живого, всамделишного шпиона и потому смотрел на раненого с острым и в чем-то болезненным интересом.
«Кто он? Как попал сюда? На чем провалился? Как дошел до жизни такой?» Этот последний вопрос подсказал Андрею, что он сразу, сам того не замечая, признал в шпионе русского.
Круглое лицо, нос картошкой, глубоко сидящие светлые глаза и темно-русый ежик стриженых волос могли встречаться и у других народов. Но было еще нечто неуловимое, но привычное, что сразу говорило — это русский. И Андрей решил, что в этом повинны руки.
Ознакомительная версия.
