Стук сердца на миг заглушил все остальные звуки. Закололо в груди, а потом отпустило — вырвалось наружу вместе с полившимися из глаз слезами.
- …уж, не знаю, что она делала, но в сознании его до приезда скорой продержала. Скорой, да уж… Почти час к нам ехали. А в машину её не взяли: ребёнок, сказали, не положено. С соседями оставили. И даже до больницы Валеру не довезли. А Настенька… Она у нас умница была, отличница. Ей как раз путёвку в «Артек» дали. Давно собирались, а тут, видать, ещё и пожалели, и подружки мои в РАНО подсуетились… Думали, как лучше: чтоб на море съездила, отдохнула, развеялась. Вот и развеялась. Вернулась — другая совсем. Старого не помнит, видного не видит. Ерундой, говорит, вы с бабулей занимаетесь, обманываете, на людских суевериях играете. Всему, мол, есть простое объяснение, болезни в поликлинике лечить надо, а сказки ваши врут… Так‑то.
— Тогда вы и ушли из школы?
— Да. Трудно учить чужих детей, когда к своему ребёнку ключик подобрать не можешь.
Тихонько ступая, придерживаясь за стену, я вернулась в туалет. Отдышалась. Умылась. Выждала ещё минуту–две и пошла назад.
— Всё хорошо, Настюш? Что‑то ты долго, и…
— В глаз что‑то попало, — успокоила я встревожившуюся маму. — Вроде вымыла, и всё равно щиплет.
— Дай‑ка я гляну. Да нет ничего. Оцарапала, наверное.
— Наверное. Скоро пройдёт. А где там обещанные шанежки?
Выбрались тем же путём. Дошли до пустующей остановки.
— Такси возьмём? — спросил меня колдун. — Автобусы уже не ходят.
— Ходят — одиннадцать всего — только редко. Но если ждать не хочешь, можно такси.
— Что‑то случилось? Хмурая ты какая‑то.
— Да так, ностальгия. Школа, детство золотое… А есть настоящие феи?
— Что? — растерялся не ожидавший такого вопроса Сокол.
— Феи. Настоящие. Как… как в сказках. Феи, эльфы, единороги?
— Хочешь, русалок покажу? У вас тут водятся, кстати. Настоящие.
Я вспомнила наши речки, в которые годами сливается всякая дрянь с заводов, — город‑то промышленный — и попыталась представить, как выглядят обитающие в такой среде русалки. Картинка вышла жутковатая.
— А фей и единорогов нет?
— Грифон есть, — вдруг улыбнулся колдун. — Хочешь прокатиться?
— А… — я застыла: предложение было более чем заманчивым. — Хочу!
— Тогда высматривай такси, а я пока позвоню, — он поставил на асфальт пакет и достал телефон. — Василь Василич, доброго… что у вас там. Свободны? Да мне бы на грифоне полетать. Нет, не по служебным надобностям — по личным. Добро! Я? Я тут, почти на Азовском Лукоморье. Записывайте координаты.
Машина давно уже выехала за город: направление показывал Сокол, сверяясь с картой на экране телефона. Ещё несколько километров, а потом — на грунтовку, и притормозила на окраине кукурузного поля.
— Заберёте нас ровно в шесть, здесь же, — сказал колдун водителю, расплачиваясь.
Тот поглядел на купюру, на колдуна, явно не ждущего сдачи, и радостно кивнул. Показалось, что хватило бы и меньшего, чтобы таксист на неделю сдался в добровольное рабство вместе с авто. А ещё подумалось, что полёты на грифоне — не такая уж хорошая идея: тёмный отзвонился Натали, но причин задержки не уточнял, и Серёжка, наверное, будет волноваться…
— Что он подумает?
— Что мы решили наворовать кукурузы на колхозном поле, — Сокол отнёс мой вопрос на счёт таксиста.
За городом, где не было фонарей и жёлтых окошек многоэтажек, соперничающих со светом звёзд, сбросившее вуаль заводского дыма небо казалось выше и ярче. Если долго стоять и смотреть вверх, голова может закружиться от этой высоты и чистого сияния далёких светил, а лишние мысли утонут в свежем запахе трав. Стоило приехать сюда даже только для того, чтобы вырваться с раскалённых улиц… Подышать немножко, и назад!
— Ложный вызов влетит мне в копеечку, так что и не думай! — предупредил мои намерения Сокол. — Шагай веселей.
Грифон уже ждал. Приземлился посреди поля, безжалостно вытоптав всё вокруг: мощное стальное тело, хищный клюв, гордо растопыренные крылья. На округлом боку монстра чернели выбитые трафаретом буквы: «G. R. I. FON».
— Это… самолёт? — выдохнула я разочарованно и вместе с тем восхищённо.
Колдун обернулся и пожал плечами:
— Для кофемолки вроде бы великовато.
Я представила, какие при таком раскладе будут феи: модельной внешности девицы, в строгих пиджачках, коротких узких юбочках и на высоченных шпильках, бегло отстукивающие наманикюренными пальчиками по сенсорным дисплеям новомодных планшетов, листая прайсы предлагаемых чудес. И чем они лучше резвящихся в сточных водах русалок?
Но сказать ничего не успела: с тихим жужжанием отъехала вверх панель на борту самолёта, и в светящемся проёме показался какой‑то человек.
— Явылыся, не забарылыся! — прокричал он радостно.
Признаюсь, «англицкая» речь из его уст смутила бы меня меньше, чем этот весёлый украинский говорок.
— Ну шо, Соколыку, политаймо?
— Полетаем, Василь Василич, — с готовностью отозвался «Соколик».
Пилот спрыгнул на землю. Коренастый мужичок лет пятидесяти в коричневом лётном комбинезоне и кожаном шлеме со сдвинутыми на лоб окулярами — подобные костюмы я видела только в кинофильмах прошлого столетия, и рядом с суперсовременной техникой такая экипировка выглядела несколько неуместно.
— А цэ хто з тобою? — мужчина оценивающе пригляделся ко мне, а под пушистыми усами расплылась добродушная улыбка.
— Это — Ася, она местная.
— Бачу. Тики в нас таки видьмы гарни! Та й взагали. Люблю украинську прыроду, — потянулся он, — гарячий борщ, холодну воду и повну пазуху цыцьок…
— Василь Василич!
— А я что? Я — ничего, — захлопал глазами дядька, переходя на чистейший русский. — Летим‑то куда?
— В заповедник. В третий. Барышня чудес изволит.
Если честно, барышня уже ничего не изволила, но всерьёз опасалась взбучки за «ложный вызов». Да и где‑то там, в глубине души, под страхом и сомнениями, точил зубки червячок любопытства. К тому же, когда ещё дождусь, чтобы мне персональный самолёт подогнали?
— А может, в шестой? — предложил пилот. — Ближе, и выйдет дешевле. А там тоже чудеса, и леший бродит. Русалка на ветвях, избушка на курьих ножках. Бутылку местной медовой с перцем прихвати, так кот учёный тебе столько сказок порасскажет!
— Да нет, просили фей и единорогов.
Я смущённо опустила глаза.
— К единорогам сейчас не сезон, — авторитетно заметил Василь Васильевич. — Кобылы жерёбые, кусаются сволочи! А к феям примчу. Расплачиваться как будешь? Наличкой или?..
— Или, — Сокол достал из бумажника пластиковую карту.
К моему удивлению в кабине «Грифона» нашёлся портативный платёжный терминал. Колдун чиркнул кредиткой по магнитной ленте, пилот ввёл сумму, и терминал, помигав дисплеем, выплюнул длинную полоску бумаги.
