– Нет, не предлагал.
– А он не говорил, что ваши показания могли бы заставить его клиентов...
– Ну, это друге дело! – ответила Максин. – Вы же спрашивали меня не о его клиентах, а о самом мистере Ловетте!
– Значит, мистер Ловетт говорил вам, что его клиенты могут быть вам очень благодарны?
– Что-то в этом роде.
– Он говорил именно о благодарности?
– Да, наверное... Речь ведь идет о двух миллионах долларов, и они так и не добьются правды, если я не расскажу то, что Элен в свое время рассказала мне.
– Вы говорите, что речь идет о двух миллионах долларов? – спросил Мейсон.
– Совершенно верно. Эцекил Хаслетт, отец Хармена Хаслетта, умер и оставил все свое состояние и фирму «Гловервилл-Спринг-компани» своему сыну. А недавно молодой Хаслетт отправился в путешествие и погиб в море. У него есть два сводных брата – Брюс и Норман Джасперы, и мне кажется, что Хармен Хаслетт оставил какой-то странный пункт в своем завещании, из которого явствует, что он является отцом незаконного ребенка, и если это действительно так, то он оставляет все свое состояние этому ребенку. Собственно говоря, вы пытаетесь выжать из меня эту историю, – хмуро добавила свидетельница. – И я рассказала вам все, что знаю. И рассказала правду.
Она поднялась, собираясь покинуть свидетельское место.
– Подождите минутку! – остановил ее Мейсон. – Я не выяснил еще один вопрос. Вы виделись с Агнес Берлингтон?
Свидетельница вернулась на свое место, посмотрела на Мейсона, потом отвела глаза, снова посмотрела на адвоката и, наконец, сказала вызывающе:
– Да, я встречалась с ней!
– Когда?
– Я встречалась с ней вечером третьего числа.
– Где?
– В ее доме.
– А каким образом вы попали туда?
– Прекратите допрос, – вмешался Диллон. – Все это является новостью для обвинения, и мы возражаем против такого рода вопросов, поскольку обвинение еще не касалось отношений свидетельницы с Агнес Берлингтон. К тому же этот вопрос не относится к делу.
– Я так не считаю, – заметил судья Элвилл. – Если свидетельница, заинтересованная в этом деле, знала Агнес Берлингтон, я хочу знать, что их связывало.
– Отвечайте на вопрос, – сказал Мейсон.
– Хорошо, – вызывающе ответила Максин Эдфилд. – У мистера Ловетта были детективы, которые выяснили, что Агнес Берлингтон работала медсестрой в одной из больниц Сан-Франциско в то время, когда родился ребенок, которого сейчас зовут Уайт Байрд. И я слышала, что Элен Калверт полагается на показания этой Агнес Берлингтон в своей нечистой игре, надеясь получить наследство Хармена Хаслетта. Я отправилась туда, потому что знала, что все, что будет показывать эта Агнес Берлингтон, заведомая ложь. Я хотела открыть ей глаза и сказать, что Элен Калверт надеется на миллионы Хаслетта, пытаясь доказать, что у него есть сын.
– И вы виделись с Агнес Берлингтон?
– Да, я видела ее.
– Вы добились чего-нибудь?
– Я честно сказала ей, что если она заявит, что Элен Калверт имела ребенка, я смогу доказать, что она лжет.
– Что еще?
– Больше ничего. Она просто выставила меня за дверь, сказав, что это не мое дело. Весь наш разговор не длился и десяти минут. Но я предупредила ее, что ее могут уличить в лжесвидетельстве, если она будет давать подобные показания под присягой.
– Что она ответила на это?
– Ничего. Просто сказала мне, чтобы я убиралась вон.
– У меня больше нет вопросов, – сказал Мейсон.
– Обвинению тоже больше нечего добавить, кроме просьбы к Высокому Суду приобщить к вещественным доказательствам револьвер тридцать восьмого калибра, найденный в машине подозреваемой.
– Я полагаю, – сказал судья Элвилл, – что все изложенное является достаточным для того, чтобы держать под арестом Элен Эддар. Конечно, если у защиты также есть какие-нибудь свидетели...
Мейсон поднялся:
– Ваша Честь, у меня есть свидетели, и в качестве первого из них я хотел бы вызвать мистера Пола Дрейка.
– Очень хорошо. Мистер Дрейк, пройдите вперед и принесите присягу.
Когда формальности были закончены, Мейсон спросил:
– Вас зовут Пол Дрейк, вы имеете лицензию частного детектива и в ряде случаев я вас нанимаю в связи с тем или иным делом?
– Совершенно верно, сэр.
– Теперь я хочу вас спросить: вы выяснили, согласно моим распоряжениям, где потерпевшая Агнес Берлингтон имела обыкновение покупать продукты?
– Да, сэр, выяснил.
– Скажите, где Агнес Берлингтон купила себе продукты во второй половине дня четвертого числа этого месяца?
– Четвертого числа, ближе к вечеру, – ответил Пол Дрейк, – Агнес Берлингтон купила себе пакет с замороженным ужином в «Санрайз спешиэл супермаркет», который находится приблизительно в двух кварталах от ее дома.
– Вы знаете, что содержалось в этом пакете с ужином?
– Я знаю это только со слов мисс Донны Финдли, которая работает в этом магазине.
– Очень хорошо, – ответил Мейсон. – В таком случае я попрошу вас покинуть свидетельское место и уступить его мисс Донне Финдли. Она будет моим следующим свидетелем.
Донна Финдли, очаровательная молодая женщина лет двадцати двух, заняла место для свидетелей, принесла присягу и сообщила свое имя и род занятий.
– Вы были знакомы с Агнес Берлингтон? – спросил ее Мейсон.
– Да. Я даже была дружна с ней... Относительно.
– Что вы понимаете под словом «относительно»?
– Я работаю кассиром-контролером в «Санрайз спешиэл супермаркет», а мисс Берлингтон довольно часто покупала у нас продукты. Она обычно расплачивалась у меня, и мы разговаривали минуту-другую, пока я подсчитывала купленные товары.
– Вы помните вашу встречу с ней вечером четвертого числа?
– Очень хорошо помню.
– Расскажите нам об этой встрече.
– Агнес купила один хлебец, пачку масла, коробку молока и пакет с замороженным ужином, который известен под названием «Ту-Спешиэл».
– Вы знаете, что содержится в этом пакете?
– Знаю. Он содержит эскалоп с гарниром – зеленым горошком и картофельным пюре. Кроме того, там был соус к эскалопу.
– Почему вам запомнилась эта встреча? – спросил Мейсон.
– Мы с ней перекинулись несколькими фразами, и я спросила ее, что она ела вчера вечером. Она ответила, что брала эскалоп с гарниром, он ей очень поправился и она хочет снова взять его.
– Благодарю, – сказал Мейсон. – У меня все.
Пришла очередь Диллона задавать вопросы.
– Именно в этот вечер, – спросил он с сарказмом, – вы поинтересовались тем, что она ест и что ей нравится?
– Почему же в этот вечер... Мы неоднократно говорили на эту тему.
– И вы уверены, что разговор, о котором вы сообщили, состоялся именно четвертого вечером?
