– Настоящая ли она? – задал Рувард вполне резонный вопрос.
– Если верить книготорговцу, она настоящая. Однако она написана на языке пустынного королевства, и я не могу прочесть ни слова.
– Понятно. А что думаешь ты как представитель компании Дива? Эта книга достаточно надежна, чтобы ее можно было принимать в расчет при переговорах?
Это был трудный вопрос, однако Хильде ответил без раздумий:
– Полагаю, все зависит от того, насколько нам удастся заставить их поверить в то, что она настоящая.
Лоуренсу показалось, что он слышит, как у Хоро распушается хвост.
– Ха-ха. Слова истинного мастера переговоров. Звучит многообещающе.
– Главные трудности будут в том, чтобы найти человека, который сможет эту книгу перевести, а когда найдем – насколько ему можно доверять. В торговых делах всегда есть неопределенности.
Это были веские слова. Мойзи, стоящий чуть поодаль и следящий, чтобы никто больше не услышал их разговор, согласно кивнул.
– Значит, сейчас всё на месте. Во-первых, мы, банда наемников Миюри; во-вторых, запретная книга; и в-третьих, госпожа Хоро, – произнес Рувард.
Это были три орудия, с помощью которых Хильде намеревался сражаться с компанией Дива. Какова бы ни была ситуация, в руках мастера даже тупой клинок одолеет шедевр. А в способностях Хильде и Руварда сомневаться не приходилось.
Хоро же, уловив, что ее тоже упомянули в числе орудий, явно была не в восторге.
– Кроме того, люди, которых мы послали в Сувернер, вернулись с хорошими новостями. По крайней мере городской совет Сувернера согласился нас принять.
Теперь им не грозили возможные перебранки возле стен Сувернера и риск оказаться обстрелянными при попытке войти в город.
– Но это не значит, что проблем вовсе не будет.
Рувард произнес это таким же тоном, как раньше, когда нагнетал напряжение, прежде чем объявить своим людям, кто их преследователи.
Подумав об этом, Лоуренс решил, что, скажи Рувард все прямо, лучше бы не вышло.
– Что в Сувернере собрались противники компании Дива – это верно. Но это еще не значит, что они будут нашими союзниками.
Беспорядочная толпа. Либо отдельные группы людей, каждая со своими интересами. И то, и другое было вполне возможно.
– Похоже, в целом-то они против компании Дива. Но подходы у всех разные. Одни хотят сопротивляться и победить, другие хотят сопротивляться и замедлить ее продвижение, о чем-то большем они не думают.
После этих слов Руварда Лоуренс опустил взгляд на Хильде в своих руках.
– Это значит, что они не будут сотрудничать с нами, пока я не раскрою свою личность?
– Да. Участие настоящего Хильде Шунау для нас – краеугольный камень; этим мы покажем, что не намерены слушаться приказов кого-либо другого. А значит, ты и переговоры должен взять в свои руки.
Намерения Хильде сомнений не вызывали: вернуть власть над компанией Дива и начать развивать рудники в северных землях.
Поэтому объединить всех собравшихся в Сувернере будет делом нелегким. Многие могут сказать, что трагедией обернется победа любой из сторон.
Однако Хильде, на котором белых бинтов было, казалось, больше, чем меха, высунул голову из корзинки и без тени страха ответил:
– В Писании сказано: того, кто действует скрытно, ждет неудача. Я должен открыться.
– Но сможешь ли ты объединить всех несогласных?
Острый взгляд Руварда, казалось, проникал в самую душу Хильде. Если они войдут в город вместе, это будет означать, что и судьба у них будет общая. Если Рувард не доверяет Хильде, несомненно, он предпочтет выбрать что-то другое.
Но у Хильде не было ничего, на чем он мог бы основать твердое обещание. В конце концов, в Сувернере собрались люди, которые видели компанию Дива на вершине могущества, однако все равно решились противостоять ей. Лоуренс был убежден, что они настроены очень твердо.
Однако Хильде ответил, вновь без колебаний:
– Это моя работа. Предоставьте ее мне.
Это была не просьба.
Рувард и Хильде какое-то время сверлили друг друга взглядами. Наконец Рувард отвел глаза.
Затем он отвел одну ногу назад, приложил правую руку к груди и чуть подогнул колени.
Этим он дал понять, кто чей господин.
– Мы твой щит и твой меч. Да искупается наш флаг в твоей крови; да укроет наш флаг твое тело.
– А при победе да развевается ваш флаг на ветру, – дополнил Хильде. Рувард опустил веки, точно вкушал лучшее вино.
Хильде знал до раздражения хорошо, какие слова на каких людей должны действовать сильнее всего.
– В детстве я хотел стать торговцем; но на самом деле, быть может, я хотел стать тобой, – и Рувард отошел.
Хильде в корзинке не шелохнулся.
***
Была уже поздняя ночь, когда прибыли посланцы банды наемников Фуго.
Они прибыли не тайно – как подобает послам, приехали на лошадях; один из них нес флаг.
Банда наемников Миюри зажгла сигнальные огни и ощетинилась мечами и копьями. Послов провели в лагерь под надежной охраной.
На устное заявление прибывших Рувард ответил одним словом:
– Хорошо.
Все держались с предельной серьезностью, словно торговец-наблюдатель смотрел на них из темноты.
Как говорится, «Господь всегда с нами».
А с бандой наемников Миюри – всегда ее флаг.
– Что ж, банда наемников Фуго будет ожидать вас в назначенном месте, – официальным тоном произнес один из послов, после чего они отбыли.
Повисла тишина. Все знали, что должно произойти в ближайшее время, и все равно в воздухе висело напряжение.
– Мойзи, займись приготовлениями.
– Слушаюсь, – и Мойзи обменялся взглядами со стоящим возле саней пареньком, отвечающим за вещи.
Тот привычным движением извлек из поклажи отороченный мехом плащ. Оторочка – это не просто символ влиятельности человека: она показывает его высокое положение в обществе.
Накинув на себя плащ – хоть и плотный, он совершенно не выглядел теплым, – Рувард затем повесил на пояс церемониальный меч.
– Даже не знаю, то ли это я нервничаю, то ли одежка слишком тяжела, – с безразличным видом пошутил он. Все-таки он, похоже, вправду нервничал. – Господин Лоуренс, ты готов?
Лоуренс кивнул.
Еще до последней трапезы они обговорили, что Лоуренс пойдет с Рувардом на переговоры. Хильде ведь был ранен, да и, раскрыв его местонахождение, они бы ничего не приобрели.
Впрочем, если все пройдет как задумано, все, что будет делать Лоуренс, – нести с собой несколько предметов; совершенно ничего сложного по сравнению со сделками, которые он заключал как бродячий торговец. Поэтому Лоуренс настойчиво твердил себе, что все будет хорошо, – однако избавиться от напряжения все равно не мог.
