Предупредив, что пассажиры «Волги» вооружены и возможна стрельба, успеваю рассредоточить большую часть команды за скалами. Вовремя! Серый лимузин загнанным зверем выносится из-за поворота. Успеваю отметить, что в салоне один водитель. Такой поворот дела не был мною предусмотрен, но я не смог бы вмешаться, даже если бы предвидел его заранее.
Водитель «Волги» видит, что впереди, преграждая путь, стоит красная «Нива». Его замешательство длится лишь мгновение, но именно в это самое мгновение из-за скалы выезжает пожарная машина и отрезает путь назад. «Волга» в западне! Но она не останавливается. В отчаянной попытке спастись она рвется напролом, бодает «Ниву», отбрасывает ее в сторону, и я понимаю, что на дороге «Волге» не удержаться.
Она срывается в пропасть, падает на камни и взрывается. Мне остается подойти к самому краю пропасти и зафиксировать этот неожиданный и страшный финал.
Когда Руставели решается приблизиться ко мне, я все еще стою на том же месте и гляжу вниз. Туда, где покоятся останки столь нужного мне свидетеля.
Я сижу в одиночестве в своей холостяцкой квартире и вспоминаю. Воспоминания прерывисты, как знаки телеграфной азбуки. Они теснят друг друга, мешая сосредоточиться на главном. Главное — это то, что произошло в последние две недели Всё самое значительное из происшедшего уже изложено мною в докладе, прочитано, и завтра у нас по этому поводу разговор. Разговор, насколько я знаю моего шефа, пойдет как раз о том, что не вошло в доклад, и я, естественно, хочу подготовиться к нему как можно лучше. Иными словами, я намерен обосновать собственную защиту. Мне не по душе слово «защита», каковое прямо указывает на мою вину или, во всяком случае, ее предполагает. Как бы там ни было, дебют в этой партии не за нами, и, если я намерен и впредь участвовать в игре, я должен защититься. Таковы правила.
У себя дома я бываю редко, но всегда с удовольствием. Все, что находится здесь, соответствует моим вкусам и наклонностям. Я очень ценю постоянство в людях и предметах. Двум—трем знакомым девушкам, попытавшимся оживить интерьер с помощью различных перестановок, подобная инициатива стоила довольно дорого: в этой комнате они больше не появились. Все осталось на своих местах. Телефон под рукой. Груда газет и журналов, сваленных прямо на полу, у телевизора. Книжный шкаф в двух шагах и телевизор в трех. Книг немного, зато среди них нет ни одной непрочитанной. Некоторые сопровождали меня в моих поездках и могли бы удостоверить, что далеко не всегда наше возвращение в родные пенаты было столь же безрадостным.
За окном дождь. Он идет третий день подряд. Улицы серы, лица людей скучны. По-моему, дождь достиг такой стадии, когда стал противен самому себе, и давно бы закончил свое безотрадное существование, если бы у них там, наверху, что-то не разладилось с сантехникой. Даже не верится, что всего лишь в двух часах лета отсюда буйствует солнце, шалит волна и веселые свадьбы скликают под свои знамена жизнерадостных людей с эпическими именами.
Что с того, что стремительные перемещения из одной географической точки в другую стали в наши дни явлением обычным? Мысль, которую поэты наделяют свойствами молнии, расставшись с прошлым, плетется со скоростью черепахи. В этом смысле ничего не изменилось со времен фараонов. К черту несуразные разговоры о какой-то сомнительной способности человеческой натуры раздваиваться, растраиваться и даже расчетве-ряться! О чем бы я ни думал, чем бы ни занимался в эти дни, мыслями я в маленькой районной больнице, где до сих пор не пришла в сознание девушка Ольга.
…Это началось две недели назад, когда в одно из районных отделений города Москвы пришел гражданин Никитин. Существо сделанного им заявления заставило работников райотдела связаться с вышестоящими милицейскими инстанциями, а тех, в свою очередь, немедленно обратиться в наше ведомство. Речь шла ни больше ни меньше, как о возможности прямого выхода на тщательно законспирированную группу валютчиков, которую уже много месяцев безуспешно искали сотрудники отдела полковника Белопольского.
Водитель «Совтрансавто» Олег Михайлович Никитин очередной свой отпуск планирует провести в автомобильном путешествии по Черноморскому побережью Кавказа. За день до отъезда его «Ниву» в районе Курского вокзала «бодает» автобус. Повреждения легко устранимы: погнут бампер и слегка — левое заднее крыло. Откладывать поездку из-за таких пустяков Никитин не намерен. В гараже автобазы знакомые слесари берутся привести «Ниву» в порядок. Когда бампер снимают, между двумя его стояками находят контейнер. Слесари — народ опытный, умелый, а, естественно, в таких случаях любопытство придает их действиям поистине виртуозный характер. Они вскрывают контейнер и обнаруживают внутри золотые монеты царской чеканки, изделия из драгоценных металлов и бриллианты. То, что юриспруденция определяет коротким словом «валюта». Днем позже эксперты оценивают стоимость найденных предметов цифрой со многими нулями.
Оснований сомневаться в показаниях Никитина нет. Факт дорожного происшествия с «Нивой» зафиксирован в ГАИ. Возникает предположение, что машину намеревались использовать как своеобразный почтовый ящик. Сотрудники Белопольского оперативно проверяют всех, кому было известно о поездке. Безрезультатно. И тогда на побережье под именем Никитина отправляется капитан Лукшин, то есть я.
Наша короткая подготовка к этому достаточно опасному делу с далеко не очевидным исходом базировалась на допущении, что те, кому предназначалась посылка, в лицо Никитина не знают; в противном случае операция вообще теряла смысл. За рулем поэтому сидел не дублер владельца, а некий абстрактный путешественник, который, достигнув определенного района, едет куда хочет, останавливается где вздумается, сводит знакомство с каждым, кто ему приглянется, и вообще весело проводит время. Целенаправленно искать таинственного адресата резона не было. В свой черед, он сам найдет красную «Ниву».
Сумерки за окном сгущаются, темнота в комнате становится зловещей. Протягиваю руку и включаю торшер. В очерченный желтоватым светом круг попадают телефон и залежи периодических изданий на полу. Из полумрака на меня участливо таращатся телевизор и книжный шкаф. У меня к самому себе накопилось много вопросов, и я до глубокой ночи не покидаю кресла, пытаясь ответить хотя бы на некоторые из них. Завтра мне наверняка придется на них отвечать.
Раскусили ли пассажиры серой «Волги» нашу игру и куда девался второй? В какой степени причастны к случившемуся мои новые знакомые вроде Руставели или случайные встречные вроде верзилы в ресторане? И наконец, самое главное: какую роль во всем этом играет Ольга? Мой интерес к девушке выходит за рамки чисто служебного. Но в этом я не хочу признаваться даже себе.
