— Когда издадут, подаришь с автографом?
— Конечно! Еще и посвящение напишу! Самой лучшей из коллег! — кивнула девушка и в свою очередь, не столько для проформы, сколько с настоящим интересом к заботам старшей подруги, поинтересовалась:
— А как у вас выходные прошли? Сапоги Кате купили?
— Купили, на проспекте все обувные облазили, — вздохнула Марина Владимировна, но было видно, что поход по магазинам был ей, как истинной женщине, в удовольствие. — Перемерили пар тридцать!
Ника понимающе присвистнула, оценивая глобальность масштаба развернувшейся кампании по выбору модных, удобных и не слишком дорогих зимних сапог для дочери-студентки.
— А потом я в маленький продуктовый зашла, — понизив голос, будто собиралась поведать страшную тайну, сказала Власова и многозначительно округлила глаза. — «Бариус», я тебе про него рассказывала.
— Ага, — припомнила Ника характеристику. — Тесновато, но недорого и круглосуточно.
— Вот-вот, — диаметр глаз коллеги еще более увеличился, а брови поползли вверх. — Я думала, со страху на месте помру! Катя-то с сапогами на улице меня ждала, соседку-подружку встретила. А я забежала. Иду среди полок с продуктами, расстояние меньше, чем у нас в архиве между стеллажами, да еще корзинка с молоком, хлебом, макаронами, — голос Марины Владимировны сорвался от волнения, смешанного с ужасом, — А навстречу мне идет… НЕГР!
— Да? — вежливо удивилась девушка.
— ДА! — выдохнула Власова. — Идет, здоровенный, выше моего Константина, в плечах шире и улыбается. Весь черный, будто ваксой намазанный, а зубы белые, большие. Я ж и назад повернуть не могу, сзади меня уж народ двигает. А он все ближе, ближе и улыбается. Я встала, ноги чуть не отнялись, с места сдвинуться не могу, а он еще шире улыбается и говорит: «Здравствуйте. Извините!». Прижался ко мне, когда мимо протискивался. Я себя не помнила, как до кассы дошла. Валидол в сумке нашарила и под язык. Все как в тумане было! Только когда до Катюшки по улице дошла, чуток отпустило. Я теперь в тот магазин идти боюсь.
Ника закусила губу, чтобы не захихикать. Иррациональный страх Марины Владимировны перед неграми был давно известен и носил характер типичной фобии. Ничего плохого ни один негр Власовой наяву не сделал, но боялась женщина людей с черной кожей панически, до дрожи, примерно так же, как мама Ники мышей. Благо, что встречались объекты кошмаров Марины Владимировны на улицах провинциального городка не часто, а то бы несчастной и в самом деле пришлось обращаться к психотерапевту.
Умом Ника понимала, что коллегу надо жалеть, но губы сами собой расползались в легкой полуулыбке.
— Ты надо мной смеешься! — с примесью обиды выдохнула Марина Владимировна и уткнулась носом в чашку.
— Самую малость, не сердитесь, — покаялась Ника, крутя чашку в пальцах. — Мне что негры, что китайцы, что узбеки, что евреи, что русские — никакой принципиальной разницы в восприятии нет. Люди они и есть люди. Хорошие, плохие, всякие — это не от национальности или расы зависит. Я и раньше так думала, а теперь еще сильнее понимать стала. Когда вечером иной раз на карту мира смотрю у себя, на страничке «Самиздатовской», и вижу синие кружочки по всему земному шару, там, где меня читали, и белые огоньки тех мест, где читают сейчас, думаю, какая наша планета маленькая и мы все вместе на ней совсем близко друг к другу. Расстояние, раса, пол — это такие иллюзорные различия, если объединяет интерес к чему-то. Может, это глупо, но я теперь так думаю.
— Что и в Африке тебя читают? — не поверила коллега.
— Ага, бывает, — улыбнулась девушка. — Мало ли кого на просторы черного континента занесло: студентов, в России учившихся, туристов или эмигрантов. Нет, я не хвастаюсь, это я к тому, что общего у нас, людей, ничуть не меньше, чем различий, а то даже больше, и различия делают мир и людей только интереснее.
Ника еще раз улыбнулась и рассмеялась открыто и задорно.
— А теперь над чем смеешься? — уже без обиды полюбопытствовала Марина Владимировна.
— Подругу школьную вспомнила. У нее в предках выходцы из Африки числятся. Прабабка вообще фамилию Мавританова носила. Потому Светка к концу лета на мулатку-шоколадку становится похожа: загар, волосы вьющиеся черные, глаза карие. Мы как-то по парку в сентябре гуляли, а навстречу группа чернокожих студентов. Увидали ее и загалдели: «Хау ду ю ду?» За соотечественницу, видать, приняли. Она растерялась и ответила на русском: «Нормально». Тогда уж студенты оторопели, все шли и оглядывались так, что чуть шеи не сворачивали.
— Тебя послушаешь, все весело и просто, — вздохнула Власова, уже успокаиваясь после душераздирающей повести о столкновении с кошмаром не той расцветки.
— Отсюда вывод: слушайте меня чаще, и жить будет веселее и проще! — Ника воздела кружку с остатками кофе вверх, будто провозглашала тост, и легонько стукнула по кружке сотрапезницы.
Глава 2. Десант на Террон
Портал, открытый лично ее величеством, переправил сыновей на Террон. Альсоры, укрытые пологом незаметности, который делал их экстравагантную внешность максимально привычной обывателям, перенеслись в дом. Коренные жители измерения поименовали бы помещение явочной квартирой.
Особенности построения стационарных порталов из Альрахана в любой иной мир, входящий в доступный круг перемещения, были таковы, что открывались они лишь в нескольких определенных точках пространства. Там, в зависимости от степени нужности и частоты посещения мира, поступали по-разному. Либо приобретали/отстраивали недвижимость и оставляли постоянного наблюдателя-вахтера. Либо, если измерения особенной популярностью не пользовалось, точку перехода ограждали от любопытства местных жителей иными методами, вроде стационарного камня отвращения, внушающего обывателям безотчетную неприязнь.
Террон не был популярным местечком, да и вообще альраханцы лишь недавно проявили интерес к мирку. Дом для портала, без постоянного вахтера, организовали только после того, как выяснили, что измерение является местом естественного произрастания весьма ценимого и очень редко встречаемого в мирах растения: шиамены. Тогда же были налажены основные каналы получения информации, финансов, документов и проделаны иные обязательные облегчающие взаимодействие с аборигенами манипуляции, ибо магия на Терроне действовала слабо, выборочно, и одних амулетов с артефактами для бизнеса не хватало.
Наличие постоянной хорошо оборудованной точки перехода было на руку искателям истины. Не тратя лишних времени и сил, не обращая внимания на то, что за окнами дома царствует ночная тьма, альраханцы занялись непосредственно делом.
