шорох. Гарри Васильевич рванул дверь, но она оказалась запертой. Он нагнулся и заглянул в замочную скважину. В ней торчал ключ, вставленный изнутри.
— Кто там? — крикнул боцман и прислонился ухом к двери. — Эй! Кто там? Открой, хуже будет. — Боцман грохнул своим огромным кулаком в дверь. По пустынному помещению пронеслось гулкое эхо. За дверью завозились. Боцман пошарил по карманам и вспомнил, что связку ключей от всей станции он оставил в ящике стола в дежурке. Бросился туда. Когда вернулся, ключа в замочной скважине уже не было. Хрястнул своим ключом и распахнул дверь.
В комнатке было пусто. Висели на вешалке огромные резиновые водолазные костюмы. Поблескивали свежевыкрашенные акваланги. Боцман растерянно огляделся. Окна плотно прикрыты и заперты на щеколду. Он посмотрел на вешалку. И там никого не было. Гарри Васильевич почувствовал, как большая капля пота скатывается ему на нос. «Ну, хорошо, — подумал он, — допустим, что шаги мне могли и померещиться со сна, но ключ-то я видел точно. Значит, здесь кто-то был. Так куда же он делся?»
Боцман тщательно запер водолазку и в глубоком раздумье вернулся в дежурку. На улице затихли все звуки. Было уже два часа ночи. Он закурил. Но посидеть спокойно ему не удалось. В стороне водолазки вновь послышался шум. Боцман бросился туда. Он был почему-то уверен, что это свои же, спасатели, разыгрывают его.
Дверь в водолазку была по-прежнему заперта. Он открыл ее и замер в изумлении. Лишь пять минут тому назад он заходил сюда и здесь было все в порядке. Сейчас же перед глазами боцмана предстала картина полного разгрома. Легкие водолазные скафандры были брошены на пол. Ящик с запасными баллонами от аквалангов открыт, и баллоны беспорядочно разбросаны по полу. Окно, не открывавшееся годами, распахнуто настежь. И открыть его могли лишь изнутри. В этом нет никакого сомнения. Ведь пять минут назад боцман собственноручно проверил все запоры. Боцман поднял скафандр и подошел к вешалке. Но тут его внимание привлекло небольшое мокрое пятно на внутренней стенке скафандра. В помещении было абсолютно сухо.
«Надышал кто-то», — подумал боцман.
Все прояснилось. Тот, кто был в водолазке, спрятался в скафандр, когда Гарри Васильевич заходил сюда в первый раз. Потом он спокойно вылез в окно и даже не осторожничал. Можно было и тише вылезти… А откуда у него ключ? Заходил-то он через дверь… А если это свой, то почему он не открылся? И что он здесь искал?..
Боцман внимательно проверил оборудование. Из водолазки ничего не пропало. Боцман привел все в надлежащий вид и вышел на улицу. Дважды обошел вокруг станции. Тщательно осмотрел землю под окном водолазки. Ничего подозрительного не обнаружил. Когда возвращался, заметил на занавешенном и ярко освещенном окне дежурки четкую человеческую тень.
* * *
Кузьма резким движением вывернул руку «старушки» и подтянул кисть как можно выше к затылку. Послышалось ругательство, сказанное сдавленным голосом. Оставаться долго в такой позе было невозможно. Сзади напирали старушки, и, по всей вероятности, настоящие. Кузьма подтолкнул человека в спину и прошептал:
— Иди вперед.
Позади раздался тревожный шепот Рудакова:
— Что случилось, Кузьма?
— Это не старуха, — ответил Кузьма.
Впереди появились кресты, подсвеченные блеклым светом свечей. Старухи, дойдя до ворот, рассыпались по всему кладбищу к могилам своих родственников.
Кузьма позвал Рудакова.
— Ну-ка, посвети.
Рудаков поднес свечу к самому лицу незнакомца, но тот неожиданно задул огонек: Ребята успели рассмотреть лишь густую щетину на щеках незнакомца и блестящие, глубоко посаженные глаза. Неожиданно пленник выбросил ногу и с большой силой оттолкнулся от массивного мраморного надгробья. Он навалился на Кузьму спиной и подмял его под себя. Кузьма стукнулся лопаткой об осколок могильной плиты, вскрикнул и выпустил руку. Незнакомец вскочил, прыгнул в сторону и через мгновение слился с темнотой. Рудаков, подминая кусты, тяжело дыша, бросился за ним.
Когда он вернулся, Кузьма был уже на ногах.
— Нигде нет, — сказал Рудаков, — наверное, спрятался. А ты как?
— Да вроде ничего… — смущенно ответил Кузьма. — Чуть позвоночник не сломал. Здоровенный, черт! Аж треснуло что-то под лопаткой. В нем килограммов девяносто, не меньше…
— Здоровый мужчина, — согласился Рудаков. — Только не понимаю, как ты догадался, что это мужик?
— Он пытался столкнуть меня с обрыва… Не знаю, думал ли он, что я старуха… Наверное, он был в этом уверен. Первый удар был довольно слабый. Таким ударом мужчину не свалишь. А второй удар я успел предупредить. Если б он знал, что я не старуха, быть бы мне в обрыве.
— А зачем ему старушку гробить? — спросил Рудаков. — Это совсем непонятно. Взять — и ни с того ни с сего убить старушку…
— Да, это по меньшей мере странно… — задумчиво произнес Кузьма.
— Не пойти ли нам домой, — предложил Рудаков и зябко поежился.
Над могилами бесшумно плавали белые пятна старушечьих платков. Около свечей кружились тучи ночных мотыльков. Приторно пахли могильные цветы.
— Пойдем, — согласился Кузьма. — Тут больше делать нечего. — Рудаков осветил надгробие из ноздреватого песчаника, увенчанное жестяной звездой, и прочел:
«Гвардии капитан Войскунов П. И. Геройски погиб в боях за Родину. 14 июня 1943 г.».
Рудаков бережно укрепил свечу у основания надгробия, и ребята вышли с кладбища. Они отправились той же дорогой, по краю обрыва. Проходя самое узкое место, Кузьма зажег спичку. На земле отчетливо был виден след ноги, соскользнувшей в сторону обрыва. Рудаков отыскал камень и бросил его вниз. Через несколько секунд послышался резкий стук, а затем всплеск.
— Зайдем на станцию, — предложил Кузьма. — А то у меня душа неспокойна. Как бы не утянули наши вещички.
— Там же боцман, — возразил Рудаков, — не похож он на человека, у которого можно что-то утянуть.
— Предчувствие у меня есть, — сказал Кузьма. — И когда сюда шли, предчувствие было. И не только предчувствие… Только давай не трепаться. А то засмеют…
Ребята вошли в дежурку. Гарри Васильевича на месте не было. Потом послышались его грузные торопливые шаги. Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся боцман.
— Это вы? — подозрительно спросил он и повел свирепым глазом по углам комнаты.
— А ты думал, пара утопленничков пришла навестить тебя? — неудачно сострил Рудаков. После всех приключений к нему еще не вернулось обычное чувство юмора. Боцман покосился на шутника и, не ответив, стал расставлять шахматные фигуры.
— Хорошо тебе здесь, спокойно…
Гарри Васильевич расставил фигуры и пригласил Кузьму на партию. Сделал ход и спросил, вроде невзначай:
— Вы не заходили на станцию полчаса назад?
— Нет, — ответил Кузьма и изучающе посмотрел на боцмана. — Что-нибудь случилось?
