— Да, папа, здесь в самом деле становится очень жутко, — поддержала слугу Гертруда. — Пожалуйста, уйдем отсюда.
— Да, теперь ясно слышно, что в лесу ревут звери, а в камышах воют аллигаторы. А что за звуки слышатся с утеса — не могу понять, — сказал, прислушавшись, дон Мариано. — Хорошо, — забирайте все наши вещи и осмотрите оружие, в порядке ли оно, — приказал он слугам, с радостью бросившимся исполнять это приказание, и, обратившись к дочери, прибавил: — Успокойся, моя дорогая, сейчас мы двинемся отсюда!
Через четверть часа дон Мариано и пятеро слуг были уже на лошадях, а четверо остальных подняли носилки с больной, и все двинулись в путь.
Объясним теперь то, что происходило на озере и на утесе. Читатель помнит, как Косталь, попросив у дона Корнелио позволения поспать немного, выразил вместе с тем и просьбу отпустить его и негра Клару на ночь. В обнаженном человеке, выпрыгнувшем из камышей в озеро и принятом слугами дона Мариано за «индейца, идущего свое сердце», читатель, конечно, узнал Косталя, неотступно преследовавшего свою цель. А цель его, как мы знаем, состояла в том, чтобы вызвать одного из божеств своих предков: бога гор, Тлалока, или его супругу, богиню вод, Матлакуэцк, от которых он надеялся получить указания насчет сокровищ, таившихся в недрах гор и на дне морей.
Но Косталь был не один. Так как все внимание слуг дона Мариано было устремлено на «пятисотлетнего индейца с распоротой грудью», то они и не заметили, что вслед за ним темной тенью скользил и негр Клара, а может быть, они спутали черную фигуру негра с аллигаторами, которые, как мы сказали, поспешили уйти от людей. Это произошло от того, что Косталь натер себя и своего товарища соком одного растения, запах которого отпугивает крокодилов.
Подплыв к утесу, Косталь велел своему товарищу обплыть утес кругом и подняться на него с противоположной стороны, а сам забрался на него с этой. Вероятно, у индейца были на то какие-нибудь особенные причины. Благодаря этому, наблюдавшие с берега и не могли видеть, как негр карабкался на утес. Да это, пожалуй, было и лучше для них, потому что, увидев рядом со взбиравшимся на утес индейцем еще и негра, они наверное приняли бы последнего за самого дьявола и могли бы умереть от страха.
— Слушай, Клара, — серьезным тоном заговорил Косталь, когда негр взобрался к нему и они оба, как встарь олимпийские боги, уселись в облаках, окутывавших вершину утеса, — слушай как можно внимательнее все, что я скажу тебе.
— Говори, говори, Косталь… Уши мои открыты, — ответил негр, тяжело отдуваясь после быстрого плаванья и взбирания на гору.
— Сейчас я буду кое-что делать, и раздастся звон. Когда боги моих предков услышат этот звон, производимый потомком тегуантепекских касиков, который видел пятьдесят дождливых времен, то кто-нибудь из них непременно явится передо мной. Триста лет они не слыхали этого призывного звона. Не устоять им против него, как ты полагаешь, Клара?
— Разумеется, Косталь. По крайней мере, я бы на их месте…
— Но кто именно из них явится, — продолжал индеец, — сам Тлалок или его супруга Матлакуэцк?..
— А не все ли равно, Косталь? — заметил негр. — Лишь бы только они указали нам…
— Чаще является супруга, — продолжал индеец, не обратив внимания на замечание товарища. — Ее сразу можно узнать по длинному белому одеянию и распущенным волосам… Впрочем, говорят, у нее волосы иногда бывают обвиты вокруг головы и унизаны жемчугом. Глаза ее — как звезды, так и горят, а голос — слаще птичьего. Но взгляд ее так убийствен, что редкий человек может вынести…
— Ну, я вынесу, если только она может сделать меня богатым! — воскликнул негр. — А как выглядит сам Тлалок?
— Он очень высокий… настоящий исполин. Голова его обвита змеями, которые все время извиваются и шипят. Глаза у него огненные, как у ягуара, а голос ревущий, как у быка… Вынесешь ли ты его вид, Клара? Обдумай сперва, пока не поздно.
— Вынесу, вынесу, друг Косталь, не беспокойся! Меня не испугает и сам дьявол, если я буду знать, что разбогатею! — уверял негр. — Ведь ты знаешь, что я боюсь только ягуаров да аллигаторов, а твоих богов…
— Ну вот и отлично, дружище! Если ты так расхрабрился, я радуюсь за тебя, и теперь начну вызывать своих богов.
С этими словами индеец поднял один из стекловидных обломков, которыми была усеяна вершина утеса, и стал с силою ударять им об утес, соблюдая известные промежутки между отдельными ударами. Это и производило тот таинственный звон, который, в соединении с другими описанными явлениями, так напугал наших наблюдателей. Одновременно с этим Косталь затянул заунывный гимн, восхваляющий индейские божества.
Вслед за тем из леса поднялся звериный вой и рев. Негр вообразил, что это уже ответ богов, и струсил было, но, под воздействием мечты о будущем богатстве, тут же оправился и радостно сказал товарищу:
— Как скоро ответили тебе, друг Косталь, твои боги! Должно быть, у тебя и вправду большая сила.
— Эх ты, младенец! — с усмешкою возразил индеец. — Голоса обыкновенных зверей принимаешь за голоса цапотекских богов. Да разве у богов могут быть такие слабые голоса?
— Какие тут слабые! Даже слушать страшно!.. Неужели у ваших богов они еще страшнее, Косталь?
— Не страшнее, а гораздо сильнее! — с важностью проговорил индеец. — Потом боги не ревут, не воют и не рычат. Их голоса подобны раскатам грома… Ах, Клара, смотри, смотри! — вдруг вскричал он, указывая сквозь прорвавшуюся завесу тумана на тот берег, с которого они явились сюда. — Видишь, там движется что-то белое?
— Вижу, вижу! — ответил негр, взглянув по указанному направлению. — Словно как бы женщина с распущенными волосами…
— Женщина? Нет, это не обыкновенная смертная женщина, а сама Матлакуэцк, богиня моих предков! — дрожавшим от торжества голосом воскликнул индеец. — Да, друг Клара, — восторженно продолжал он, схватив руку негра, — наконец-то настал час восстановления прежней славы и прежнего могущества тегуантепекских касиков!.. Плывем навстречу богине, поклонимся ей и будем умолять ее. Скорее, скорее, чтобы она не оскорбилась нашей медленностью!..
Торопливо сбежав с шероховатого утеса, товарищи бросились в воду и поплыли обратно к берегу, где среди камышей действительно пробиралась белая женская фигура.
Косталь, плывший впереди и напевавший свои заклинания, скорее негра приблизился к тростниковой заросли. Когда вода достигала индейцу только по пояс, он быстро пошел по дну озера, прямо наперерез белой фигуре, простирая к ней руки, точно с намерением схватить ее. Плывший позади негр в точности подражал всем его действиям и движениям. Белая фигура испуганно подалась назад и стала поспешно пробираться дальше, в другую сторону.
