Он привез обещание: как только закончатся юридические формальности, Вержа помогут.
— То есть, когда я буду осужден.
Сала решил разговаривать сурово, поскольку комиссар не желал понимать.
— Этот исход, мне кажется, трудно избежать.
— Значит, вы знаете, что я виновен.
— Вилла на Юге, это точно?
— Да, — сказал Вержа. — Какой идиотизм!
— Вы хотите, наверное, сказать, что это просто чаевые по сравнению с другими моими махинациями.
Сала пожал плечами.
— Вержа, ваше положение ясно. Если во время процесса вы будете сдержанны, вас спасут. Если же вы начнете болтать, помощи не ждите. На этот раз вы поняли?
— Когда вы ясно выражаетесь, я всегда понимаю. Чего же опасаются из того, что я могу сказать?
— Вам это хорошо известно. Вы знаете все наши досье.
Он не добавил «увы», хотя ему хотелось.
— Вы можете причинить много зла нашей конторе, которую вы любите, несмотря ни на что.
— Обожаю.
— Сала наклонился к Вержа.
— Вы согласны?
— Я подумаю.
— Мы можем усугубить ваше положение! — произнес с угрозой Сала.
— Нет, — сказал Вержа по-прежнему любезно.
Начальник полиции утомился. Он невыносим, этот Вержа. Впрочем, он дал это понять самому министру. Сала сменил тему.
— Я должен предпринять ряд мер, — сказал он. — Подумать о вашей замене. Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне о текущих делах. Надеюсь, вы соизволите это сделать!
Вержа ответил, что готов. Он обрисовал ситуацию, какой он видел ее в настоящий момент. Организовывались многочисленные банды, которые пробовали силы на мелких грабежах, но которые могли однажды пойти на крупное дело. Он упомянул Ги Портора, выразив мнение, что тот будет готов к действию через сорок восемь часов. По лицу Сала Вержа угадал, что начальник полиции предпочел бы, чтобы бандит оказался в тюрьме раньше, чем туда попадет комиссар.
— По сведениям ваших коллег, — сказал Сала, — что-то готовится.
У Вержа был заинтригованный вид.
— У них нет ничего конкретного, — добавил Сала. — Но они не могут объяснить иначе убийство Донне и других осведомителей. Впрочем, они топчутся на месте. Вы придерживаетесь того же мнения?
— Вполне вероятное предположение, — заметил Вержа мягко.
— Это большая потеря для нас.
— А также для общества, — сказал комиссар со всей серьезностью.
Сала спросил себя, не смеется ли над ним Вержа. Но лицо комиссара было совершенно серьезно.
— Я думаю, что левые готовят удар, — сказал Вержа.
Начальник полиции сморщился. Эти левые были его постоянной заботой.
— В каком направлении?
— Не знаю. Но не удивлюсь, если это будет в анархистском духе, Бонно и другие.
Он испортил Сала день, что прекрасно сознавал. Шеф полиции будет думать только об этом.
— Вы проследите? — спросил Сала.
— Пока смогу.
Сала встал и подошел к комиссару. Он пожал ему руку.
— Вы знаете, что мы сделаем все, чтобы спасти такого человека, как вы, — сказал он.
Вержа вежливо поклонился.
— Не сомневаюсь в ваших намерениях. Но их одних недостаточно.
— По крайней мере, мы вас в будущем устроим.
«Устраивай себя сам!» — подумал Вержа и удалился.
* * *
Они собрались в уютной квартире Сильвены. Здесь ощущался ее легкий пикантный аромат. Мора смотрел на нее, пока она наливала им виски. Он сожалел, что она не с ним, а с Вержа, и не скрывал этого от комиссара, который прекрасно его понимал.
Они сидели рядом на диване. Сильвена протянула каждому по стакану, подняла свой и сказала:
— За наш успех!
Они выпили. Затем Вержа поставил стакан на низенький столик из прозрачного стекла.
— В течение трех-четырех дней у вас обоих будет много работы.
Он обратился к Сильвене:
— Присядь.
Она послушалась, устраиваясь на звериной шкуре, которая лежала перед ними.
— Ты отправишься в Женеву, — сказал Вержа. — Возьмешь три билета на самолет, вылетающий в Нью-Йорк — Каракас в следующую среду утром. На имя мосье и мадам Педро Гонзалес и мосье Аристидо Пальма.
Он указал на Сильвену.
— Мадам Педро Гонзалес — это ты. Твой муж — это я. Аристидо — это Мора.
Он достал из кармана большой конверт и маленькую деревянную коробочку. Из конверта в его ладонь выпали три совершенно новых паспорта.
— Помнишь доктора Альмару? — спросил он у Мора.
Лицо Мора прояснилось.
— А я его не помню, — тихо произнесла Сильвена.
— Это один венесуэльский полицейский, — сказал Вержа. — Десять лет назад он приезжал во Францию с согласия французских властей. Это одно из первых мероприятий по сотрудничеству в области борьбы с контрабандой наркотиками. Альмара знал одного венесуэльского торговца, который, как мы подозревали, собирался с помощью наших гангстеров организовать торговлю наркотиками во Франции. Альмара таков! Когда он на деле, он не позволит другим выловить рыбку. Однажды вечером он, я и Мора, который только поступил в полицию, отправились на сборище заправил наркотического бизнеса. Но соотечественник Альмары был опасный человек. Когда он увидел Альмару, то понял, что все пропало. Мы были на вилле, где находились вместе с нами трое или четверо марсельцев и южноамериканец. Отличная перестрелка! Альмара был ранен, и я прикончил венесуэльца как раз, когда он приставил свой кольт к черепу Альмары. Ну и вот, У них там еще знают, что такое благодарность. В мае шестьдесят восьмого года я получил небольшой пакет и письмо. В пакете были паспорта. Письмо от Альмары, и в нем говорилось, как ими воспользоваться. «В Европе дела плохи, — писал Альмара. — Если однажды к тебе начнут приставать, бери эти паспорта и приезжай сюда; я всегда найду способ устроить твою жизнь». Каждый год я получаю марки на продление паспортов. Я никогда больше не видел Альмару. Но теперь, думаю, встреча скоро состоится. Если бы у меня не было выездных виз, я, возможно, и не подумал бы сделать то, что собираюсь.
Он открыл паспорта.
— Мы их заполним и поставим печати.
Он удержал Сильвену, которая собиралась встать.
— В Женеве у тебя будет еще одно задание. Ты пойдешь в банк, адрес которого я тебе дам, откроешь счет на имя Педро Гонзалеса с одной подписью на тебя и с другой — на Аристидо Пальма. Ты договоришься с директором, чтобы нас приняли ночью, во вторник. Не бойся: пока еще швейцарцы готовы принимать деньги в любое время дня и ночи, если их вежливо попросить. Так или иначе, это уважаемое заведение принадлежит мафии. Наши капиталы не задержатся долго в такой плохой компании. Но лучше от них избавиться как можно быстрее.
