Ознакомительная версия.
— Он, что же, знает, какой шоколад нравится Мари? И твои пивные предпочтения официанту хорошо знакомы? Наверное, часто останавливаетесь в этой гостинице? — спросил Денис.
— Нет, совсем нечасто, раза три-четыре за год, — Крест задумчиво подёргал за мочку уха. — Понимаешь, Талар — совершенно особое место, нейтральное, так сказать, здесь ничто не отвлекает от разговоров…. Как бы это тебе объяснить? Все другие города и городки Аргентины очень сильно и безнадёжно политизированы. В одних коммунисты и социалисты преобладают, в других хустисиалисты мазу держат, в третьих — правые ультра и наци, в четвёртых — военизированные католики…. Поэтому все приезжие — без всяких исключений — тут же попадают под пристальный и всеобъемлющий контроль…. Вдруг у них другая политическая ориентация? Враг не дремлет, необходимо неустанно бдить и следить за всеми чужаками! И только в Таларе (единственном — на всю страну!) живут одни аморфные и сонные бюргеры. Только здесь можно спокойно поговорить, не опасаясь чужих чутких ушей. Вот так оно…. Что же до пива и шоколада. Аргентинцы, они же очень консервативны в своих пристрастиях и вкусах. Тут любимые марки и сорта — у большинства населения — одни и те же. Когда ты просишь принести плитку шоколада, не уточняя при этом марки, то тебе обязательно принесут «Ноэль», а если закажешь «просто пива», то обязательно притащат пол-литровый бокал «Кильмес-Кристаль»…
— Надо же! — восхищённо покрутил головой Денис. — А ещё что характерно для местного населения?
— Что ещё? Свободолюбие, наверное. Причём, во всех его многочисленных проявлениях…. Не терпят аргентинцы узды, даже обоснованной и полезной во всех отношениях. Например, в Буэнос-Айресе до сих пор нет ни одного светофора. Представляешь?
— Не может такого быть! В крупнейшем городе Южного Полушария — нет светофоров?
— Может, может! — улыбаясь, заверил Крест. — Скоро сам убедишься…. Тут простая логика: — «Чтобы мне, свободному кабальеро, всякие огоньки указывали, когда мне ехать, а когда стоять? Не бывать такого! Ущемление прав, к оружию, братья! Свобода — превыше всего!». Вот так и живём….
На плечи Дениса опустились тёплые женские руки, и знакомый глубокий голос негромко произнёс:
— Ну, здравствуй, командир! Ужасно рада тебя видеть!
Он обернулся и встретился взглядом с чёрными глазами потомственной алтайской колдуньи. Только сейчас эти глаза были добрыми, ласковыми и немного грустными, а бывало.… Бывало, что без значительной доли страха в них невозможно было смотреть: бездонные жуткие колодцы, в которых тонуло само Время…
Мария звонко чмокнула его в нос, подставила для ответного поцелуя свою смуглую щёку, нежно провела ладонью по волосам Дениса.
— Седой весь.…Впрочем, — лукаво посмотрела на мужа, — и другие от тебя не отстают. Доблестные идальго, тоже мне!
— А у тебя — ни одного седого волоса! Красишься, наверное?
— Ничуть не бывало! — широко улыбнулась Мари. — Сама не понимаю, что происходит с моими волосами?! Ты же помнишь, что они были чернее антрацита? Чернее — безлунной южной ночи? А, сейчас? — встряхнула густой каштановой гривой. — Три года здесь с Сашей пожили, после того как переехали из Уругвая, я родила ему ещё одну двойню, а через неделю после родов волосы — сами собой — поменяли цвет…. Как такое может быть? У тебя, дон Оскар, есть какие-нибудь знакомые учёные, могущие объяснить данный казус?
Денис откровенно любовался своей давней подчинённой. Мари ни за что было не дать её сорока лет, так, тридцать, тридцать один, не больше. Стройная точёная фигурка, высокая полная грудь за белой кружевной блузкой, тонкая талия, длинные ноги, скрытые до колен тесной светло-синей юбкой…. А, лицо? С каштановыми волосами, да в таком ярком макияже — он никогда бы её не узнал. Встретил на улице и прошёл бы мимо, хотя, про себя отметил бы, что, мол, не перевелись ещё на этой планете красивые женщины.…Только кривой шрам на левой щеке, полученный почти шестнадцать лет назад в быстротечной схватке с филиппинскими туземцами, вот и всё, что осталось от былого облика прежней Марии. Шрам, впрочем, женщину совершенно не портил, наоборот, придавал её красоте дополнительную диковатую пикантность…
— Ты же раньше не пользовалась косметикой! — воскликнул Денис. — Никогда и ни за что! А тут какой-то парижский облик…. Да нет, ты не подумай чего. Тебе очень даже идёт! Просто непривычно немного…
Мари снова улыбнулась:
— Думаешь, мне самой нравится — мазаться всякой сомнительной гадостью? Совсем не нравится! А маникюр с педикюром, вообще, полный бред, на мой вкус…. Но ничего не поделаешь, местные незыблемые обычаи и традиции. Приличная аргентинская женщина никогда не выйдет из дома без яркого макияжа. Никогда! Лучше уж — полностью голой!
Денис сильно хлопнул ладонью по лбу:
— Совсем забыл! Извините своего пожилого командира! А дети-то как? Иван с Мартой? Малыши? Как их, кстати, зовут?
Мария мимолётно, и, как ему показалось, тревожно, переглянулась с Крестом, заговорила плавно и вдумчиво:
— С маленькими всё нормально, они сейчас с няней на асьенде, им через три месяца исполнится по пять лет. Мальчика зовут Володя, девочку — Клара. Надеюсь, догадываешься, командир, в честь кого они названы, не надо напоминать? А вот старшие…, - нахмурилась и на секунду замолчала. — Им уже по девятнадцать лет, в этом году закончили школу. Здесь всё гораздо сложнее…. Понимаешь, Дэн, Аргентина — страшная страна, очень уж привязчивая. В католических школах очень хорошо умеют промывать сознание ребёнка, «лепить» из него «настоящего аргентинца»…. Всё очень просто: в школе каждый день начинается с церемонии подъема национального флага. Бело-синего. И все дружно хором поют гимн: «Оид морталес эль грито саградо…». Каждое утро поют, месяц за месяцем, год за годом. Плюсом к этому — католическое воспитание…. Марта и Иван стопроцентные аргентинцы, настоящие портеньо! Портеньо — это коренные жители Буэнос-Айреса. Дети даже не догадываются о своём русском происхождении, мы им ни о чём не рассказывали…. А теперь, если и узнают, то, такое впечатление, это абсолютно ничего не изменит. Они — аргентинцы, эта страна — их настоящая Родина! Даже не знаю, что и делать, если Центр вдруг прикажет возвращаться в Союз. Не знаю…
Крест печально подтвердил:
— Маша полностью права. И Иван и Мартина настоящие аргентинцы…. Политикой интересуются — до полной потери рассудка. Сынок у нас — ярый перонист, даже с местными ультрас якшается. А у дочери, наоборот, все друзья — социалисты, коммунисты и троцкисты…. Ненавидят Иван и Марта друг друга, чуть до драк дело не доходит. Не знаю, что с ними дальше делать…. Да и личная жизнь у обоих очень уж бурно развивается, друзей и подружек меняют, как английские аристократы — перчатки. Под Южным Крестом подростки очень рано созревают для взрослой жизни…
Ознакомительная версия.
