— И вы, похоже, отлично ладите, — продолжила Ив. — Хотя я бы вам советовала говорить потише, когда вы на постоялом дворе.
Рука Лоуренса застыла, не донеся кружку до рта. В голове у него мелькнула мысль, что его разговоры с Хоро были слышны другим постояльцам; но тут же он понял, что Ив просто пытается хитростью вытянуть из него что-нибудь.
Теперь уже Хоро наступила ему на ногу, словно предупреждая, чтобы он не попался на удочку.
— Такие отношения следует лелеять. Деньги могут купить спутника, но не его отношение.
Взгляд Лоуренса устремился вглубь капюшона Ив.
Оттуда на него смотрели голубые глаза — редкий цвет.
— Богатый торговец, который меня купил, — это был ужасный человек, — произнесла Ив, отворачиваясь от Лоуренса; ее взгляд мазнул по Хоро и обратился к порту. Полная презрения к себе улыбка Ив наконец-то заставила Лоуренса отвести от нее глаза. — Я солгала бы, если бы сказала, что не ищу твоего сочувствия, но, в любом случае, это дела минувшие. И он быстро умер.
— Вот… как.
— Да. Ты, должно быть, знаешь, но у меня на родине процветает торговля овечьей шерстью. Он сделал состояние, соперничая с иностранными торговцами шерстью, но как раз когда он скопил достаточно золота, чтобы продвинуться вверх в обществе, король поменял политику, и он разорился. Тогда был полный хаос, появилась уйма падших аристократов вроде нас, которые даже хлеба не могли купить. Но он был горд, пожалуй, даже более горд, чем аристократы, и когда его разорение стало неизбежным, он перерезал себе горло. Единственный его поступок, достойный имени Болан.
В голосе Ив, рассказывающей о судьбе своего богатого хозяина, не было ни гнева, ни печали, ни мрачного злорадства. Ее слова звучали почти мечтательно.
Если это лицедейство, Лоуренс никогда в жизни не сможет больше никому поверить.
— А какая была свадебная церемония. Мой дворецкий просто плакал, он говорил, что она одна из прекраснейших за всю историю рода Боланов. Конечно, для меня то были похороны. Но и кое-что хорошее во всем этом было. Мне не приходилось беспокоиться, что я буду есть. И я не забеременела.
Кровные связи для аристократов были важнее, чем для кого бы то ни было еще.
Дети были не дарами Единого бога, но скорее политическими инструментами.
— И никто не видел, как я крала деньги из его кошеля, монетку за монеткой. Когда он разорился и наш дом отобрали, этих денег мне хватило, чтобы начать жизнь торговца.
Если он был достаточно богат, чтобы купить целый аристократический род, должно быть, и дом его был великолепен.
Чтобы девушка благородных кровей, такая как Ив, могла ступить на путь торговца, ей непременно требовалась помощь кого-то из торговцев, работавших на ее хозяина.
— Знаешь, у меня есть мечта: создать торговый дом больше и сильнее, чем был у него, — без обиняков заявила Ив. — Ему просто повезло, что он меня купил. Я не настолько дешева, чтобы меня мог купить такой торговец, как он, и я это докажу. Детская мечта, да? — спросила она своим хриплым голосом и улыбнулась; сейчас ее лицо и впрямь казалось совсем юным.
Когда они пожимали друг другу руки, скрепляя тем самым договоренность, ее рука дрожала.
Никто не совершенен. У каждого в этом мире есть своя слабость.
— Ха, забудь, пожалуйста. Иногда мне просто хочется об этом поговорить, ничего больше. Думаю, это значит, мне еще есть куда совершенствоваться, — сказала Ив, затем осушила свою кружку и тихо рыгнула. — Нет, дело не только в этом.
Она приподняла край капюшона. Лоуренс подивился, какова же ее цель.
— Я вам завидовала, — пояснила Ив. Ее голубые глаза прищурились и смотрели остро.
Лоуренс не смог придумать, что ответить, и нашел убежище в своей кружке с вином.
Хоро потом вволю потешится над ним за это, сомневаться не приходилось.
Ив усмехнулась.
— Что за абсурд. Единственное, что нас сейчас должно волновать, — это прибыль. Или я неправа?
Лоуренс смотрел на свое отражение в вине.
Это было вовсе не лицо торговца — как и лицо Ив.
— Да нет, права, — ответил Лоуренс, отставляя кружку. Ему даже подумать было страшно, что по этому поводу потом скажет Хоро; но сейчас Ив издала короткий сухой смешок, и они оба разом встали и вернули себе обычное деловое выражение лица.
— Мы займемся этим делом сразу же, как только Совет огласит решение. Держи Арольда в курсе, где ты находишься.
— Непременно.
Ив была само воплощение прожженного торговца, когда протянула Лоуренсу руку.
— Все пройдет успешно, — сказала она.
— Конечно, — ответил Лоуренс, возвращая рукопожатие.
Лоуренс припомнил ответ Хоро, когда при въезде в Реноз он сказал ей не слишком сердиться, если они наткнутся на волчьи шкуры.
О себе он не беспокоился, но он не мог быть в полной гармонии с кем-то, на кого охотятся.
К торговым делам это, по-видимому, тоже относилось.
Купить ребенка, чтобы принять в семью, купить раба для тяжелого труда… такая торговля необходима, это никто не ставит под сомнение.
Но даже краткая мысль о том, чтобы взаправду продать Хоро, вызывала в сердце Лоуренса смятение. Ему показалось, что впервые в жизни он понял, почему Церковь так шумно обличает работорговлю.
Когда они вернулись на постоялый двор, Ив осталась внизу, заявив, что собирается пить с Арольдом.
Из участников сделки лишь Хоро, едва войдя в комнату, с усталым видом рухнула на кровать.
— Совершенно невыносимый способ потратить время, — заявила она.
Устало улыбнувшись, Лоуренс зажег масляную лампу.
— Ты была кроткой, как котенок.
— Ну, под этого «котенка» тебе одалживают деньги. У меня не было выбора.
Лоуренс решил, что верит истории Ив, и взамен Ив помогла провернуть сделку гладко. Если только не произойдет чего-то неожиданного — не будет слепым оптимизмом ожидать, что покупка и продажа мехов пройдут успешно и вскоре их кошели раздуются от монет.
И кто посмеется над тем, что он заранее ощущает то пушистое тепло в животе, о котором говорил нищий?
Давно, очень давно он не испытывал этого чувства.
В конце концов, его стародавняя мечта стать городским торговцем начала наконец принимать конкретные очертания.
— Ты мне очень помогла, — произнес Лоуренс, поглаживая подбородок. — Спасибо тебе.
Хоро одарила его не очень-то дружелюбным взглядом. Она дернула ушами, точно стряхивая пыль, устало вздохнула, потом перекатилась со спины на живот и раскрыла книгу.
Но, сказать по правде, сейчас она казалась немного робкой.
— Там было что-то, что тебя беспокоит? — спросил Лоуренс.
