Запомни! Без неё никак.
– Да, – отчаянно закивал я.
Чего тут непонятного! Она нужна дяде, для праздничного торта. Только для этого. Правда, непонятно зачем тащить с собой всю фею, а не взять её пыльцу?
– Будешь табанить команду, чудить или скурвишь договор с Дарвином…
Дядя привстал с кресла.
– Перекручу на Шерханскую колбасу и скормлю летучим обезьянам!
Он снова сел на место.
– Вали.
– Шерханскую колбасу готовят из мяса драконового тигра, – вмешался Евлампий.
– Катитесь оба! – заорал Оливье.
– Да, учитель, – послушно пробормотал я.
Пока я разговаривал с дядей, невольно приближался к столу, и в самый последний момент разглядел, что на двери запертого шкафа криво нацарапано: «пожалеешь», а ниже выдавлен ухмыляющийся череп с костями. Вот оно, понял я, улепётывая под разъярённый рёв Оливье.
Выскочив из покоев, я всерьёз собирался отчитать волшебный булыжник, а лучше накарябать ему на лбу: «помалкивай», но он, как всегда, меня опередил.
– Не верю я мастеру Оливье! – заметил голем. – Что-то он замышляет. И ты тоже!
– Я-то тут причем?
– Прочтя письмо, ты захотел остаться на корабле. Сперва я думал, это глупая ревность к другому ученику. Это так?
Голем отчаянно пытался заглянуть мне в глаза. Ясное дело, у него не вышло.
– Хочу одну вещь достать, – признался я.
– Какую именно, ты мне не скажешь? – деловито уточнил Евлампий, забираясь на плечо.
– У тебя прямая связь с Последним. Как тебе доверять?
Я возвратился на кухню. Фея улетела отдыхать, и я мог побыть один. Хотя из-за проклятого голема, я больше не бываю с собой наедине.
– Мы через столько прошли вместе, – прямо-таки запел Евлампий. – Много пережили, и ты не доверяешь мне из-за Последнего? Да, у меня есть прямой канал связи с высшим судьей, но я им не пользуюсь! Ты же способен превратиться в чудовище и жрать неповинных волшебников, но ты же этого не делаешь!
– Не могу, – возразил я, демонстративно потянув за цепочку.
– Думаешь, если я волшебный слуга, то не могу ослушаться? Ещё как могу. И обмануть, и не поверить, и не доносить. Напасть на мага не могу. Никак, никогда, – голем вздохнул. – Не доверяешь? Что же, я заслуживаю.
Он ещё раз вздохнул и замолчал.
Неплохая уловка. Только меня каменными слезинками не размягчишь. Меня больше беспокоит добрый дядюшка. Каменюка права, чего-то он не договаривает. Я вспомнил морского зверя с пирожным и приторный запах свечей. Меня передернуло. Чего-то ужасное.
– С тортом что-то не так.
Я посмотрел на книгу рецептов, которую до сих пор держал в руках. На её обложке красовались два слова: «я знаю».
– Расскажи, пожалуйста, – взволнованно попросил я.
Страницы перелистнулись, открыв главу: «Грандиозный праздничный торт».
Растереть желтки, сахарный песок и сливочное масло. Всыпать мускатный орех, цедру и миндаль. Белки с солью… взбивать до пены…
Я пробегал глазами рецепт, пытаясь найти что-то стоящее.
Перемешать до равномерной массы… Влить в подготовленную форму под размер феи…
Вот оно!
Опоенную старым, обязательно синим сидром, фею окунуть в тесто по горло. Бестия будет бить крыльями, пытаясь выскочить из формы, вспушит тесто и насытит его золотой пыльцой.
Готовим крем…
Я замолчал. Мы с Евлампием пытались переварить прочитанное.
– Он что, хочет запечь её в торте? – не выдержал голем.
– Не знаю, – честно сказал я. – От дяди можно чего угодно ожидать.
Я закрыл книгу рецептов и тоскливо уставился на обложку, не осмеливаясь спросить. Время текло медленно, томительно, с угрожающим привкусом.
– Это первая фея на корабле? – наконец решился я.
На книжной обложке проступила красная цифра «семь».
– Какой ужас! – не выдержал голем. – Мы должны её предупредить. Ей же нужно спасаться! Какой кошмар, он уже убил семь фей!
– Если вмешаемся, Оливье, в лучшем случае, нас за борт выкинет!
– И что? – Евлампий задохнулся от возмущения. – Ты позволишь ему печь торты из фей?
– Она бы нас не предупредила, – возразил я.
Евлампий замолчал. Над его маленькой головой промелькнула крошечная молния.
– Ты прав, – согласился он. – Но это не значит, что мы поступим также.
Что я теперь должен сказать – ты прав! И мы так и будем говорить друг другу, что мы правы, пока один из нас не умрёт, а другой не превратится в пыль.
– Давай подождем, и подумаем. С корабля ей всё равно некуда деться, – предложил я.
– Боюсь, ты прав, – проворчал голем. – Нужен план побега.
Спать пришлось в трюме, на том самом вонючем гамаке. Вещи не меняются или мы сами не можем с ними расстаться. В моей бывшей ученической каюте, теперь жила фея, а спорить, поминая дядины слова, я не рискнул.
Я долго не засыпал, прилипнув глазами к грязному потолку. Голем в кои то веки молчал, и я был этому рад. В тишине, нарушаемой лишь шумом моря, мы уплывали всё дальше от Черногорска, подбираясь к проходу в Изумрудный мир.
Интересно, какой он? На что похож? На Тролляндию? На Чёрную империю? Надеюсь, не на Тринадцатый Тёмный Объединенный мир? Там фею не спрячешь. Тоненькая девочка с крылышками будет сильно выделяться среди каменных истуканов и противных саламандр. Тпру! Чего я вообще о ней думаю? Она же невыносима, заносчива, груба и волшебно самолюбива.
Я вздохнул. Какая ни есть, такой участи, даже она не заслуживает. Я кивнул себе, пообещав, обязательно спасти Трым-рым, и сразу уснул.
С утра, расквитавшись с положенным моционом, я махнул на кухню, чтобы подкрепиться и с сытой уверенностью ждать следующего задания.
– Может, попробуешь её супчик? – предложил Евлампий. – Надо узнать о ней побольше, помнишь?
С сомнением посмотрев на котёл, я решил рискнуть. Дядя ел, так что не страшно. С ним же всё в порядке.
Взяв ложку, я задумался, греть феино варево или нет. Но почесав шею, махнул рукой. Пробу можно и с холодного снять. Греть ради этого целый котел нецелесообразно. Ужас! Начинаю превращаться в голема. Слишком много думаю, и делаю то, что практичнее.
Я помотал головой. Я оборотень! Зачерпнул вонючей жижи и сунул в рот.
– Уф! – фыркнул я.
Вкус как у воды из корыта в котором стирали носки. Только что луком несёт, а так один в один. Немного правда сладенькая. Я облизал ложку. Слегка кисленькая. Набрал ещё одну. Противненько, но есть можно. Проглотив ещё немного, я понял, что сразу не распробовал. Суп что надо! Нацедил ещё бульона. Ещё! И уже не мог остановиться.
– Может, хватит? – вмешался Евлампий.
Я не слушал, опрокидывая ложку за ложкой, пока от лукового варева не осталось половины.
Голем уговаривал сколько мог, но быстро перешёл на угрозы,
