— Хочешь виски? — спросил он юную девушку.
Она энергично кивнула головой и скользнула на пустое место рядом с ним.
— Налей ей виски. Одно! — сказал Бен бармену и, повернувшись к девушке, коснулся ее щеки. Она хихикнула и, как кошка, потерлась лицом о его руку.
— Habla inglés?[16] — поинтересовался Бен.
Она снова хихикнула:
— Español[17].
Бен наблюдал, как бармен наливал ей виски под стойкой бара.
— Покажи мне бутылку, — велел он.
Негр вынул старую бутылку «Хейги». Бен взял ее и понюхал. Неприятный маслянистый запах, но если девица радостно принимает пойло за виски, пусть так и будет. Она взглянула на него и закричала:
— Bueno?[18]
— Bueno! — ответил бармен, ухмыляясь. Он подал ей бокал, в котором плескалось чуть-чуть виски, и сказал Бену: — Три песо.
Бен поднял бокал и чокнулся с девушкой. Они выпили, а бармен повторил:
— Три песо.
Бен отмахнулся от него.
— Я расплачусь потом. — Он положил руку на колено девушки и почувствовал, как она придвинулась ближе и прижалась к нему бедром; ее голова наклонилась, и он уловил слабый запах волос. И тут в памяти Бена всплыло другое: прямая автострада от Бордо до Байона, слепящее солнце между сосен, песок под сосной и «ситроен», с ревом пронесшийся мимо на скорости сто миль в час по крайней левой полосе движения, и на заднем сиденье — полно детей. «Проклятые маньяки!» — подумал он и, обернувшись, в бешенстве оглядел бар, так крепко сжимая бокал с пивом, что чуть не раздавил его.
Дверь распахнулась, и в бар вошли трое. Одним из них был полицейский из таможни. Он снял кепи и сел рядом со своими спутниками, одетыми в черные костюмы.
Бен повернулся и услышал, как девушка просит его щебечущим голоском:
— Tienes cigarillos, por favor[19].
Он сказал, что не курит сигарет. Она показала на пустой бокал:
— Un whisky?[20]
Негр уже наполнял бокал. Она счастливо мурлыкала возле Бена, который наклонился и сжал ее бедро — оно было упругим; под платьем не было ни комбинации, ни корсета. Он проследил, как девушка опрокинула бокал, слишком поспешно. Бен протянул свой бокал негру, девушка немедленно присоединилась к нему, произнеся певучим голосом:
— Un whisky!
Бармен плеснул ей еще одну мизерную порцию. Бен закрыл глаза. Проклятый полицейский сидел рядом, в углу бара.
«Он должен мне, — подумал Бен, — десять песо… Когда девушка допьет виски, я приглашу ее к себе в номер…»
Бармен постучал холодным черным пальцем по руке Бена.
— Двенадцать песо, — сказал он.
Бен взглянул на него и сощурился. Улыбающаяся физиономия негра маячила всего лишь в нескольких дюймах от него. Сам не понимая почему, Бен улыбнулся ему. «Может быть, бармен выслушает его историю? Негры, в основном, неплохие парни, не то что этот прилизанный ублюдок в темных солнцезащитных очках, с белыми нашивками на плечах. Они понимают ваши неприятности… Да, да, он выслушает меня…» — подумал Бен. Он перегнулся через стойку бара и сказал, тщательно подбирая испанские слова:
— Послушай, я хочу, чтобы ты поговорил со мной. Я убил свою жену…
— С вас двенадцать песо, — ответил по-английски негр.
Бен кивнул головой: почти два фунта за пару бокалов паршивого пива и три глотка латиноамериканского пойла под названием «виски». Но он не будет спорить. Он не будет ссориться с барменом. Он инстинктивно не терпит грубости по отношению к цветным. Бен опять улыбнулся негру и обернулся к девушке. Она допила третью порцию виски и спокойно сидела спиной к нему и улыбалась полицейскому и двум мужчинам в углу бара.
Бен взял ее за руку и медленно сказал по-испански:
— Послушай, я убил свою жену.
Девушка быстро оглянулась на него, а потом беспомощно посмотрела на негра, который бесстрастно пробубнил:
— С вас двенадцать песо.
Бен долго возился с застегнутым на пуговицу карманом, пытаясь вспомнить, за сколько бокалов расплатился. Хмель ударил в голову, движения были неуверенными; у него осталось не очень-то много песо. Придется снова менять доллары.
Бен достал пачку банкнот и нечаянно выронил на пол. Нагнувшись и сгребая на ощупь деньги, он подбирал мысленно испанские слова, надеясь рассказать девушке, что с ним произошло: как стремительно проносились сосны, как автомобиль попадал то в полосу тени, то на залитую солнцем автостраду, как волосы Лауры развевались на ветру и падали ей на глаза… Бен гнал тогда машину, убаюканный мягким шорохом шин, и внезапно в центре дороги возник молоковоз. Остановился. И вдруг остановилось все, слышался только вой сирены и грохот молочных бидонов вокруг него, вся дорога была залита молоком, а он лежал на песчаной обочине, под соснами, и Лаура лежала рядом с ним, накрытая одеялом, и почему-то все время дергала ногами. Он помнил, что следил за ней со странной отрешенностью, удивляясь, почему она так дергается. Над ним склонился мужчина в синем халате, поблизости стоял полицейский в белом шлеме. Проезжавшие мимо автомобили замедляли ход, но второй полицейский на автостраде свистел, заставляя их не задерживаться. Лаура, лежавшая рядом с ним под одеялом, через некоторое время перестала дергаться, и когда позднее он пришел в себя в больнице, ему сообщили, что жена умерла.
Когда Бен собирал банкноты с пола, он заметил рядом с высоким табуретом, на котором сидела девушка, пару ботинок. Полицейский с кобурой на боку, в темных солнцезащитных очках улыбался ей из-под усиков, похожих на щеточку для ногтей. Он мельком взглянул на Бена, как бы с трудом узнавая его, и продолжал болтать с девицей. Бен заметил, что она тоже улыбается. Полицейский резким голосом сделал заказ бармену, тот подобострастно кивнул и достал бутылку «Хейги».
Бен вернулся на место, не зная, что делать дальше. Слушая, как полицейский мягким, вкрадчивым голосом что-то шепчет на ухо девушке, он почувствовал, что в нем разгорается бешеная ярость. Бен крепко сжал лежащую перед ним пачку долларов, а бармен снова сказал:
— Двенадцать песо.
Бен в нерешительности замер. Он взглянул на полицейского, затем на девушку, никто из них не обращал на него никакого внимания. Тогда Бен схватил девушку за руку и не слишком вежливо потянул к себе.
— Идем, — пригласил он по-испански, — идем, выпьем виски, настоящее виски. Пошли отсюда!
Она бросила на него рассеянный взгляд и выдернула руку. Он повторил громче:
— Идем выпьем виски! У меня наверху!
Девушка отодвинулась и оглянулась на полицейского, который, махнув в сторону бармена, обратился к Бену:
— Вы слышали, что вам сказали? Двенадцать песо.