Это тебя насильно выдают замуж за северянскую богомерзь, — лорд снова пригубил.
Забавно… они и впрямь с ним теперь в одной клетке…
— Как… как так вышло… как вы согласились?..
— На что? На плен? Ха… Дураком был. Молодым. Подыхать не хотел. Думал, сбегу, найду лазейку, схитрю, не зря же Лисом звали. А они, твари, и того мне сунут и этого. И титул, и яств, и девок, только отрекись от своих богов, надень знамя Отца, в сказке жить будешь, на трон северный сядешь. Умеют они. Сестра твоя особенно.
— О да! — Лира невесело хохотнула. — Это точно.
— Что, к тебе она тоже ключик нашла?
— Она и мертвого уговорит встать.
Не знает он только, что не одна Корона на него виды имеет. И что боги есть, и боги хотят его заполучить. Почему Папа Ромох выбрал северянина, человека другой веры да ещё и ценного пленника Короны? Может, это и делает его особенным и избранным? Знает ли Альма? Впрочем, даже если и знает, ей, верно, нет дела до дрязг между земными властителями, ее ведут Боги.
— Теперь уже все не важно, — тихо заговорил северный принц, — отец помер. Братья не выстоят. Если там ещё кто-то из них остался… Хорошо бы этот ублюдок Ярок ещё живой был. Мне с ним поквитаться надо.
— Ярок?
— Да. Сопляк, что сдал меня Короне. Как давно все это было, а…
— А… а меня… меня вы…
— Что? В постели придушу? — Лорд засмеялся, опуская большую руку ей на плечо, как тогда, у Красной Пасти. — Нет, к чему это все. Я годы раздумывал, как упокою всех на этой чертовой земле, но я был молодым балбесом и не понимал, что в смерти невиновных проку нет, впрочем, как и в этой борьбе… уже нет. Ты станешь моей женой. А я наместником короля на островах. По-честному, так и я уже давно не северянин. Вытравили. Сколько можно, в самом деле, хранить эту жажду мести? Десять лет прошло. Пора заканчивать.
— Но… я же вижу, как вам горько… неужели вы…
— И что, что горько? — Бриган Рунлейвсон остро посмотрел на неё. — Север вот-вот падёт. Не будет больше свободного Севера. Корона получит острова, северяне, что признают новую власть, будут жить в мире и достатке. Кончилась битва, проиграна. Может оно и к лучшему. Поэтому, о том, что узнала сейчас, забудь. Я лорд Дормонд и твой жених. Остальное — прах и пепел.
Прах и пепел, мысленно повторила Валирейн, глядя на круглый шрам на своей ладони. Прах и пепел…
* * *
С тех пор в леди Оронца поселилось скользкое чувство, словно бы она предаёт кого-то очень близкого и родного, доверившегося ей. Хоть она ещё и не стала женой лорду, хоть она ещё не родила ему детей и не прожила с ним годы, но мысль о том, что боги воспользуются им так же, как Королевство, исколола ей совесть. После того разговора лорд Дормонд стал к ней необыкновенно участлив. Он проводил с нею больше времени, чем с флягой, даже побеспокоился о пропавшей Альме и предложил леди заняться её поисками, но Лира отмахнулась, не глядя ему в глаза, мол, с нею бывает, ушла в лес за травами, скоро воротится. Он был на каждом завтраке, обеде и ужине, и больше не пускал сира Вароя за их стол. Он стал совсем другим, и потому Лире ещё болезненнее пришлись вести от Альмы.
Сир Галлир передал ей письмо ночью в конюшне, наказал сжечь после прочтения и не писать ответа. Ведьма говорила, что наконец-то смогла выйти на связь с Древними и получила указания. Лира должна была заручиться доверием лорда и в назначенный час привести его к месту ритуала. Всё нужно будет делать быстро и тайно, чтобы никто не прознал, особенно слуга Гаракаса. Ритуал случится в период, когда «око ночи будет закрыто и тёмные боги не смогут подглядеть за ними». Ждать осталось не долго, пишет Альма, действуй смело и быстро, будь ласкова и любовна к жениху. Вскоре все решится, и ты обретёшь великие силы и великую свободу, дитя Лима. Матерь богов, добавила ведьма в конце. Так она еще не называла Лиру. Неужели это новый титул, данный ей Сашаей и Папой Ромохом?..
Она так хотела всего этого, так мечтала, так гордилась своей избранностью, а теперь ей так горько от этих мыслей, так жалко предавать лорда, так… глупо, сказала бы Альма. Как все глупо складывается, ужасно глупо… или может… может это боги испытывают её верность? Дают выбор, дают право решить судьбу Лима и всего людского мира? Тяжело быть избранной. Тяжело принимать решения и держать ответ за чужие жизни.
Кто бы помог, кто бы дал совет…
Она знала, что встретит его там, среди лошадей, уж больно он их любил. От Сорки леди слышала, что конюх не слишком доволен, что какой-то гвардеец лезет к ним с поучениями, как, дескать, правильнее ухаживать за лошадками, дескать, к каждой нужен свой подход, да и корм можно разнообразить, даже не можно, а очень даже нужно. Биро как раз пререкался с конюхом, когда Лира подходила к конюшням.
— …Занимайся своим делом, мальчишка, чтоб тебя!
— Своим делом? О нем и беспокоюсь! — возражал Биро, руки-в-боки. — А если угроза какая и приказ «по коням»? А конь еле дышит, голодом уморенный, или болеет, потому что ему воду не меняют как надо? Что тогда делать? К тебе на хребтину запрыгивать что ли?
Конюх плюнул ему под ноги, махнул рукой, прозвав как-то заковыристо, и ушел. Не удержавшись, Лира расхохоталась, тогда Биро её и заметил.
— И вам смешно, значит, — ворчал он, подходя ближе. — Лучше бы поддержали, там же и ваша девушка страдает.
— Ужели за ними так дурно ухаживают?
— Ну, может не хуже, чем бывает, — гвардеец неловко почесал затылок. — Но себя явно больше любят, чем скотину.
Лира хитро прищурилась.
— Тебе бы войну. А то совсем со скуки нечем себя занять.
— Не надо нам войны. И так достаточно. Хотя, — Биро уселся на скрипящую старую лавку, — вы правы, конечно. Делать мне тут нечего. Совсем. По правде сказать, не
