Она шагнула в сторону.
— Вы лжете! Это вы его взяли и спрятали!
— Да вы что, в самом-то деле! Говорю же, я и понятия не имел, что вы оставили его в машине!
Лицо ее напряглось, глаза метали молнии. Красота, свежесть и молодость вмиг исчезли. Я еле узнавал ее.
— Не лгите! — в бешенстве воскликнула она. — Я знаю, купальник взяли вы! Куда вы его дели?
— Да вы с ума сошли! Здесь же кто-то был! Неужели вы не видите? Посмотрите на дверь! Не знаю, кто сюда приходил, но он нашел ваш купальник и забрал его.
— Рассказывайте! Никого здесь не было. Это вы сами взломали дверь! Теперь ясно, что значит это ваше «взять вину на себя»! — Голос ее звучал яростно и зловеще. — Вы, наверное, думали, что я в знак благодарности брошусь на колени и буду целовать вам ноги? Что уж теперь-то вам удастся переспать со мной? Вы рассчитывали именно на это, не так ли? А сами только и думали о том, как после всего меня выдать! Вы хотели подбросить в машину мой купальник, и тогда полиция узнала бы, что в машине была я!
Я чуть не ударил ее по лицу, но вовремя сдержался.
— Ну и на здоровье, Люсиль. Не хотите мне верить — не надо. Только я ваш купальник не брал. Надо же такое вообразить! Да, здесь кто-то был и забрал его, но я тут ни при чем.
Она стояла не шевелясь, глядя на меня. Потом закрыла лицо руками.
— Да, — сказала она. — Конечно.
Я еле расслышал ее голос.
— Что все это значит? — спросил я, не сводя с нее глаз.
Она сжала пальцами виски, потом вдруг одарила меня еле заметной улыбкой.
— Извините. Чес. Мне очень стыдно. Я совсем не хотела разговаривать с вами в таком тоне. Просто я не спала всю ночь. Что творится с моими нервами… вы даже представить не можете. Простите меня, пожалуйста.
— Ладно, о чем тут говорить.
— Но кто же мог взять купальник, Чес? Вы думаете, это могла быть полиция?
— Нет. Только не полиция.
Она отвернулась. Я вдруг почувствовал, что больше для нее не существую, что мысли увлекли ее куда-то далеко-далеко.
— Вам незачем оставаться здесь, Люсиль, — произнес я. — Это опасно.
Она чуть вздрогнула и посмотрела на меня невидящим взглядом. Потом в глазах появилось осмысленное выражение — она наконец меня увидела.
— Вы правы. У вас есть сигареты?
Я с удивлением вытащил из кармана пачку «Кэмела» и протянул ей. Она взяла сигарету и прикурила от моей зажигалки. Глубоко затянувшись, выпустила клуб дыма. Все это время она смотрела в какую-то точку на заляпанном маслом бетонном полу гаража.
Я наблюдал за ней. Интересное ощущение — так бывает, когда не видишь маленькую девочку несколько лет и вот выясняешь, что она за это время уже превратилась во взрослую женщину.
Люсиль подняла голову и увидела, что я за ней наблюдаю. Улыбнулась. Улыбка была натужная, но Люсиль сразу стала милой и желанной.
— Значит, Чес, теперь держать ответ придется нам обоим?
— Не обязательно. Это мог быть просто мелкий воришка.
— Вы думаете? А мог быть и шантажист.
— С чего это вам взбрело в голову?
— Какое-то шестое чувство, — чуть поколебавшись, произнесла она. — Ведь мы с вами — идеальный объект для шантажа. Я — потому что задавила полицейского, вы — потому что пытались меня соблазнить.
Я помолчал. Такая мысль не приходила мне в голову, но сейчас, когда Люсиль высказала ее вслух, я понял, что она, может быть, права.
— Ну, из этого вовсе не следует…
— Не следует. Придется подождать, что будет дальше. — Люсиль пошла к выходу. — Я, наверное, поеду домой.
— Поезжайте.
На улице палило солнце. Люсиль подождала, пока я закрывал двери гаража.
— Потом вернусь и починю, — сказал я, после того как мои попытки защелкнуть замок окончились неудачей.
— Конечно.
Она зашагала по дорожке. Волосы ее блестели на солнце. Я смотрел ей вслед: сколько в ней все-таки женственности! Желтая кофточка и брючки изящно облегали эту прелестную фигурку — хоть сейчас на обложку молодежного журнала.
Она забралась в «понтиак», села прямо, как примерная школьница, положив руки на колени.
Я завел двигатель, развернулся и поехал к своему бунгало.
За короткий отрезок пути до моего бунгало мы не сказали ни слова.
Машина подъехала к воротам.
— Сейчас я выведу ваш велосипед.
— Я войду, Чес. Мне нужно с вами поговорить.
— Если нужно, пойдемте.
Мы направились к дому. Я задержался, чтобы запереть входную дверь, а она сразу прошла в гостиную.
Когда я вошел, Люсиль сидела в кресле и задумчиво глядела сквозь большое окно на песок и океан.
Я взглянул на каминные часы. Без четверти одиннадцать. Казалось, с того момента, когда Люсиль потеряла сознание у меня в объятиях, прошла целая вечность. А было это только вчера вечером. Я сел напротив и посмотрел на нее. Куда девалась очаровательная девочка, любовавшаяся собой в зеркало? Девочка, увидев которую я сразу потерял голову? Она словно нарастила новую кожу, твердую оболочку. Она была все так же хороша и желанна, но очарование молодости исчезло.
Медленно повернув голову, она взглянула на меня. Наши глаза встретились.
— Ох, какую же я кашу заварила, — вздохнула она. — Благодаря вам мне, может, и удалось бы выкрутиться, так нет же, оставила в машине этот дурацкий купальник. Значит, я теперь снова в опасности?
— Трудно сказать. — Я тщательно взвешивал слова. — Все зависит от того, кто взял купальник. Может, гараж взломал какой-нибудь воришка: а вдруг найдется что-нибудь ценное? Но в машине, кроме купальника, ничего не было. Вот он и взял его, все лучше, чем ничего.
Она покачала головой.
— Не думаю. На купальнике вышито мое имя.
Я пристально посмотрел на нее. Сердце мое учащенно забилось.
— Роджера у нас знают почти все. И все знают, как он богат…
У меня вспотели ладони. Я действительно считал, что сломанный замок — дело рук какого-нибудь воришки, но сейчас, когда Люсиль так бесстрастно и деловито выдала свою версию, я сразу насторожился.
— В конце концов, — продолжала она спокойно, не глядя на меня, — какой смысл вору уносить купальник? Кому его продашь? Нет, Чес, нас хотят шантажировать.
— По-моему, вы торопитесь с выводами…
Она нетерпеливо махнула рукой.
— Поживем — увидим. — Она медленно повернула голову и взглянула мне прямо в глаза. — Вы бы заплатили шантажисту, Чес?
— Откупаться от шантажистов — бесполезное занятие. — Я старался говорить спокойно, под стать ей, но голос звучал непривычно глухо. — Стоит один раз заплатить — и все, считайте, что вы на себя надели хомут.
— Просто мне было интересно знать. — Она принялась разглядывать свои руки, повернула их, посмотрела на ярко-красные ногти. — Я думаю, надо сказать Роджеру.
