кое-как выживали благодаря молоку. Но шериф потребовал мяса, и его стражники увели дойное животное.
Я видела, что этому человеку было гораздо важнее чувствовать свою власть, чем добиться победы. Когда Робин ещё не стал бессмертным, шериф не прилагал достаточно усилий, чтобы поймать его, а большую часть внимания обращал на народ, расставив всюду стражу и наложив запреты.
Раньше, когда его ещё не вынудили приехать в нашу деревню, чтобы основательно заняться разбойниками, ходили слухи, будто его положение мало-помалу становилось всё более шатким. Он не справлялся со всей вверенной ему территорией, от чего приходил в ярость и вымещал злость на тех, кто не мог воспротивиться. Говорили, что несколько слуг были им искалечены безо всякой причины.
Вспомнив об этом, я побоялась возразить.
— Пять дней.
Я сразу же начала работу. Шериф дал мне в помощь двух стражников, столь же твердолобых, сколько послушных. Когда оказалось, что для заклинания не хватает нескольких трав, я послала их в лес. Помощники, забыв, как выглядят эти стебли, приволокли целых три мешка всего, что растёт в округе, вместе с землёй, камнями и обглоданной заячьей головой. Конечно же, там было что угодно, кроме нужного мне.
Благодаря стражникам работа не ускорилась, а замедлилась. Я бы ни за что не управилась и за месяц, поэтому пришлось снова пойти к шерифу и сказать, что мне нужно больше времени.
— Нет, — ответил старик. — Тебе нужно больше помощников.
Теперь в моем доме толклись уже пять человек, не способных выполнить простейшее поручение. Нужные травы никто так и не принёс, поэтому мне не оставалось ничего, как попросить об этом Гая. Хотя лес стал как никогда опасным, храбрый мальчик не побоялся пойти в чащу и принести всё, что было необходимо.
Однако через пять дней были готовы лишь два из шести зелий, нужных для заклинания.
Шериф пришёл в ярость.
— Вчера лучший из моих рыцарей вернулся со смертельной раной. Оберег заставил стрелу слегка отклониться и не пронзить сердце. Но что в этом толку? Он умер сегодня утром. Этому человеку я хотел доверить кинжал, и если бы ты не была столь медлительна, он остался бы жив!
— Без меня у вас бы вовсе не было шанса победить, — тихо ответила я.
Шериф изменился в лице. Его кулаки сжались, и мне показалось, что он собирается меня ударить. Но старик сдержал свой порыв и, шумно выдохнув, произнёс уже спокойным голосом:
— Колдунья, дело очень плохо. Разбойники так сильны, что мои люди уже не могут к ним подобраться. Стража едва защищает деревню… Даже получив кинжал, мы вряд ли сможем убить его.
— Почему же вы не попросите помощи? Если нужно больше рыцарей, позовите ещё!
Старик хмуро посмотрел на меня.
— И как же посыльный пройдёт мимо разбойников?
— Хорошо обученный человек…
— Таких уже не осталось, — перебил он.
— Но если я наложу несколько заклинаний…
Шериф поднял руку, веля мне замолчать.
— Ты можешь поручиться, что твои чары точно выведут посыльного?
— Нет, — ответила я, немного помедлив.
— А понимаешь, что если Робин перехватит сообщение, то примет меры? И после этого нам всем несдобровать?
А ещё, подумала я, если вышестоящие увидят, как шериф не может справиться с разбойниками и теряет людей дюжинами, не видать ему больше власти. Но всё же я не могла не признать, что посылать кого-то за помощью действительно было опасно.
— Что же тогда делать?
— Я хотел спросить совета у тебя, — сказал шериф. — Как могут несколько десятков смертных сразиться с бандой и добраться до главаря, чтобы при этом человек с кинжалом точно не погиб?
В мою голову пришёл лишь один ответ. Но я молча смотрела на старика, не желая произносить это вслух.
— Ничего не выйдет, если этого человека вообще возможно убить, — ответил за меня на свой же вопрос шериф. — Скажи… ты можешь создать нежить?
— Оружие не подчинится мёртвому телу.
— Что ж, — вздохнул старик. — Тогда остаётся только один способ. Бессмертие.
— Нет, ни за что! — воскликнула я. — Вы не понимаете, чего просите!
Шериф на удивление мягко посмотрел на меня.
— Я прошу лишь того, что может спасти тебя, твоих соседей и всех остальных крестьян в округе. А может быть, и всю страну.
— Подобная сила может так же легко их всех погубить!
— В руках бандитов — да, — нетерпеливо сказал старик. — Но не в моих. Я забочусь о безопасности.
«Вы отличаетесь от бандитов лишь тем, что ваши бесчинства оправдывает закон», — хотела ответить я, но промолчала, опасаясь лишиться головы.
Шериф раздражённо ходил по комнате, искоса поглядывая на меня.
— Так что скажешь, колдунья?
Не дождавшись ответа, он снова заговорил:
— Мне рассказали, что ты привязана к одному мальчишке. Как его звали… Гай, верно? Неужели тебя не заботит даже его жизнь?
— Робин не убьёт ребёнка… — я осеклась, вспомнив про Мача.
— Робин не убьёт, — согласился шериф, внимательно глядя мне в глаза.
Я отвела взгляд, с трудом сдержав свой гнев. Старик самодовольно хмыкнул.
— Зелье будет готово через несколько дней, — сквозь зубы проговорила я, на этот раз прекрасно понимая, что делаю неверный выбор. — Но вы должны поклясться на крови, что не тронете Гая.
Шериф кивнул.
— Договорились.
Клятва на крови — один из тёмных ритуалов, заставляющий сдержать обещание во что бы то ни стало. Если же оно будет нарушено — человека ждёт смерть.
Старик согласился на это почти не раздумывая.
Теперь я занималась одновременно двумя сложнейшими заклятиями, забирающими у меня все силы. Проклятый шериф потребовал не одну, а три порции, уверяя, что для победы необходимо несколько неуязвимых рыцарей. Я готовила зелье дрожащими от ярости руками. Трое бессмертных! Будь моя матушка рядом, он бы скорее убила меня, чем позволила сделать это. Но я была слаба и труслива… Я знала, что совершаю ту же ошибку, которая приведёт к куда более страшным последствиям, но под суровыми взглядами неотлучных стражников продолжала варить снадобье.
Конечно, я могла его испортить. Лишний стебелёк, маленький камешек — и зелье не подействует или даже убьёт…
«Уж лучше пусть живёт вечно один безумец, чем трое рыцарей», — говорила я себе, поднося к котелку щепотку бесплодной земли, которая лишила бы зелье всякой силы. Но каждый раз моя рука опускалась. Бессмертные без дара к магии были не так страшны, как Робин. Таких людей можно запереть, заковать в цепи, похоронить в железном гробу, но могущественного колдуна ничто не сдержит надолго.
Стражники следили за мной только днём, а с наступлением темноты присоединялись к тем, кто охранял деревню. Людей не хватало, и шериф приказал нескольким десяткам
