— Что ты такое говоришь? Повернись ко мне сейчас же! — я дернула его за рукав, — Артем, ты себя слышишь?!
Он виновато поднял глаза.
— Я всегда любила и люблю только тебя, и Тиль знал об этом с самого начала, — я села на край кровати, — И в отличие от тебя, он никогда в этом не сомневался.
Артем подошел и опустился передо мной на корточки, наши глаза встретились.
— Прости. Это, наверное, было лишним, — он погладил мои колени, — Но как я могу согласиться рисковать тобой сейчас?
— Не думай об этом, — я запустила пальцы в его мягкие волосы, — Мы будем вместе и все преодолеем.
— Ты же обещала, что больше не будешь взваливать на себя всю мировую ответственность за каждую жизнь. Обещала, что дашь мне принимать решения за нас обоих.
— Я не отказываюсь от своих слов. Просто ты сделай правильный выбор, и все будет, по-твоему… — я улыбнулась.
— Ты невыносима.
Артем оттаял, но частично смирился с неизбежным только к утру.
— Мы все это отлично понимаем! — Тиль в порыве отчаяния ударил кулаком в стену, — Но нельзя же так…
Все замолчали.
Кабинет Профессора был набит посетителями уже с утра. Я сидела на маленьком кожаном диванчике рядом с Глебом. Артем стоял за спиной, положив руки мне на плечи. А Профессор расположился за своим полупрозрачным стеклянным столом и нервно перекладывал ненужные бумаги с места на место.
Спустя минуту задумчивого молчания Глеб поднялся и подошел к окну, а на его место сразу же опустился Артем и взял меня за руку.
— Черт… — Глеб пошевелил жалюзи, — Почему все не может быть просто? Зачем все эти игры человеческими жизнями?..
— Это власть, ребята, — Профессор поднял голову. — Девицы удерживали ее несколько сотен лет, и их будет непросто убедить рискнуть своими «коронами».
— Но если мы сами скажем миру, о случившемся? — Тиль присел на край стола, и взяв оттуда ручку, повертел ее в руках.
За весь день Тиль ни разу на меня даже не взглянул. В первую же секунду согласившись помочь в сложившейся ситуации, он подозрительно избегал внимания и каких-либо вопросов с моей стороны. Мне было немного не по себе от этого. Еще и Артем, на глазах у всех, всячески доказывал, что имеет на меня неоспоримые права.
В общем ситуация непростая откуда ни взгляни.
— Это невозможно, — Профессор обеспокоенно посмотрел на нас с Артемом, — В ближайшее столетие все равно никто не сможет повторить обратную мутацию, а излишнее внимание, к этой троице «успевших», может оказаться фатальным. Да и Корэны не простят предательства, и отправят нас прямиком в ад…
— Наверное, ты прав отец, — Артем выпрямил спину, — Попробуем с ними договориться.
Тиль взглянул в нашу сторону, но серые глаза остались холодными и невидящими.
— Меня интересует, что мы будем делать, если не удастся договориться? — Тиль щелкнул ручкой и обернулся к Профессору.
— Попробуем сами вернуть Андрея, — Профессор задумался.
Тиль снова заговорил:
— У Корэнов серьезная охрана, — наконец, я поймала на себе его встревоженный взгляд, — И Тиберий был отнюдь не самым сильным в их свите. Нам нужны еще ситалиты. Без грубой силы там не обойтись. Я могу обеспечить двоих…
— Нет, — я вздрогнула, поняв, что речь идет о Вернере с Лииной, ставить под угрозу еще и их жизни, я была не намерена. — Нет, не будем создавать толпу. Если поедем мы впятером, без других ситалитов, это не вызовет таких подозрений. Действовать силой начнем в случае провала.
Удивленный взгляд Тиля, наконец, замер только на мне.
— Ты с нами? А ничего, что Корэны сами принимали тебя в Орден? — он был очень серьезен и неприятно удивлен, — Они ведь наверняка помнят, что ты должна быть ситалитом, а тут такой сюрприз.
— Я тоже считаю, что ты должна остаться, — Артем с неохотой согласился с Тилем, но обрадовался тому, что он не один в своих убеждениях, на счет моей безопасности.
Такого заговора я не ждала. Отбросив руку Артема, я встала и окинула всех взглядом.
— По-моему, здесь не только я вызову подозрения у нашего Ордена…
Артем понял, что речь о нем и усмехнулся.
— Но никто, за исключением присутствующих, не знает о моем маленьком мимолетном превращении. Никто из Корэнов меня не видел. Следовательно, вопросов ко мне не будет.
— Кира, Артем прав, — Глеб вмешался в разговор, — Теперь ты человек, а люди, как известно, имеют одну плохую привычку: умирают быстро.
— Не смейте мне указывать! — я взорвалась. Все замерли, а Тиль только усмехнулся. Да, пожалуй, он меня очень хорошо знает. — Никто не заставит меня здесь остаться, когда Андрей в опасности. Я полечу в Варшаву. И ни один из вас меня не остановит.
— То есть ты готова собственноручно подписать себе смертный приговор? — Профессор повел бровью, — Кира это, по-моему, слишком глупо и безрассудно. Андрей точно не будет тебе за это благодарен.
Я открыла рот, чтобы возразить, но Глеб меня опередил:
— Он тебе еще и по шее надает за такое, когда вернется.
Минуту я молчала, обдумывая варианты, а затем нашла выход.
— В Варшаву я полечу, чтобы вы не говорили, — я подняла руку, пресекая возможные возражения. — Единственное, на что я могу согласиться: не показываться Корэнам на глаза, без особой на то необходимости.
— И на этом спасибо, — Артем посмотрел на меня как-то странно, и я отвела взгляд.
— Ладно, мне нужно доделать кое-что перед поездкой, — Тиль сделал пару шагов к выходу. — Рейс во сколько?
Глеб оттолкнулся от подоконника и пересек комнату.
— Через три часа встречаемся в аэропорту, — он первым тронул ручку двери, и открыв ее, пропустил Тиля. — К вечеру уже будем вертеться в змеином клубке, наслаждаясь обществом Ираминды и Зараи.
Парни вышли и закрыли за собой дверь. Мы остались втроем.
— Я уже связался с их представителем, — Профессор тоже поднялся, намереваясь уйти, — Корэны собираются вечером на совет, будут решать судьбу Андрея. Парню предъявлено обвинение в измене. Нам позволено присутствовать, но не вмешиваться. Поэтому, поговорить с Коренами, нужно успеть до совета, это наш единственный шанс.
Профессор посмотрел на меня, похлопал Артема по плечу и вышел из кабинета.
— Кира… — устало проговорил Артем.
— Не начинай, пожалуйста, — я плюхнулась на диван.
— Любимая моя девочка, — Артем подошел, и сев рядом, притянул меня к себе. — Было бы немного проще, если бы ты, хоть иногда меня слушалась.
— Тогда, это была бы не совсем я…
На самом деле, я уже жалела о своем несдержанном поведении, но не могла ему в этом признаться.
