Дорога шла рядом с берегом. Слева, из-за тянувшегося вдоль воды проволочного заграждения, из-за линий траншей, пустых дзотов и зелено-желтых бугров доносился глухой шум прибоя. Светало. Над влажным шоссе поднимался легкий белесый туман. Слабый ветерок с моря покачивал подсвеченные первыми лучами солнца верхушки вековых сосен. В воздухе стоял смолистый настой хвои. Из леса тянуло утренней сыростью, пряным ароматом ромашек, запахом подсыхающих листьев и осенних грибов.
У обочины зашевелились кусты. Среди густых зарослей ольхи и орешника появилось лицо человека. Его воспаленные глаза настороженно осматривали тракт. Человек был худ, небритые щеки ввалились и почернели. Из-под суконной финской фуражки с большим козырьком выбивались темные редкие пряди. Перетянутая широким ремнем коричневая куртка была порвана и перепачкана глиной, видавшие виды брюки измазаны на коленях. На груди человека висел немецкий автомат, из-за пояса торчали две гранаты с длинными ручками, парабеллум и финский нож.
На шоссе послышался звук мотора приближающегося автомобиля.
Человек резко отпрянул в чащу и затаился. Затем осторожно отвел ветки и, оставаясь совершенно невидимым со стороны, продолжал следить за дорогой. Время тянулось медленно. Мимо часто проносились машины. По изможденному лицу человека скользили тени; он никак не мог на что-то решиться. Незнакомец рассматривал людей, сидящих в кузовах автомобилей. На их пилотках и касках были звездочки, а на плечах погоны. Человек мучительно соображал, чьи это могли быть войска. Если это отступающие власовцы, то почему звездочки, а если русские, то при чем здесь погоны?
По шоссе промчался мотоциклист. Затем показался юркий военный «виллис». Неожиданно машина дернулась, вильнула вправо и, свернув к обочине, остановилась прямо против того места, где прятался человек. Из своего укрытия он прекрасно видел всех, кто находился в автомобиле. Их было четверо: один, судя по головному убору, офицер и трое в плащ-палатках, очевидно солдаты.
— Вот не повезло, скажи пожалуйста! — Сидевший за рулем выскочил на дорогу и, как это делают все шоферы мира, пнул ногой скат. — Как назло, второй раз в сутки, камер не напасешься. Набросали шипов, гады! — и, обернувшись назад, бросил:
— Вылазь, приехали к теще на блины.
Вылезли и все остальные.
— Надолго загорать-то, — спросил, глядя на спущенный баллон, офицер, — не застрянем до вечера? Запаска-то есть?
— Найдется. Возни минут на десять, если ваши подсобят.
— А ну давай, товарищи, живо! Помогите колесо сменить.
«Говорят по-русски, — подумал человек. — Тот, что в фуражке, назвал солдат — товарищи. Значит, советские. А погоны? Ну да была не была — хуже не станет».
Он раздвинул кусты, какое-то мгновение помедлил, затем шагнул вперед и прыгнул через обочину на дорогу.
Стоящие на шоссе от неожиданности отпрянули за машину. Двое вскинули автоматы, командир выхватил пистолет, водитель плюхнулся животом на капот.
— Ни с места, руки вверх! Хальт!
Незнакомец недоуменно посмотрел на военных и поднял руки.
— Кто такой? Откуда? Люди окружили пришельца.
— А вы кто? Чьи будете?
— Ага, русский, значит, так что ж, не видишь, ослеп? Бойцы советские.
— А погоны?
— Чего погоны? Ты толком говори.
— Погоны откуда, спрашиваю? Тоже советские?
Стоящие у машины переглянулись и заулыбались.
— Чудак-человек! Ты что, с неба свалился?
— А может, из-под земли? Или как, а?
— Почти, — горько усмехнулся незнакомец.
— Уже год, как ходим с новыми знаками, — офицер дотронулся до погон, — ввели в сорок третьем, иль не слыхал?
— Я многого не слыхал, но теперь вроде ясно, — человек опустил руки, подошел ближе.
— А сам-то чей будешь? — спросил один из бойцов. — Партизан или из тех, — он ткнул пальцем куда-то за спину, — с повинной идешь?
— Рассказывать долго. Одним словом, свой, тоже красный. Подбросьте меня к командованию, там выяснят.
— Это можно, — офицер вложил пистолет в кобуру, — только, мил друг, оружие сдать придется. Бывает иногда, мы здесь на войне.
— А ты его мне давал, оружие-то, — незнакомец весь напрягся, — давал, говорю, его мне или нет?
— Давал, не давал, неважно. Не кипятись, порядок такой. Ну ладно! Садись сзади. Арсенал свой сними и заверни в плащ-палатку. — И, повернувшись к шоферу, спросил: — Скоро у тебя там?
— Все готово, сейчас поедем, только гайки закреплю. А вы полезайте, чего стоять-то.
Люди расселись, устраиваясь поудобнее. Шофер включил мотор, и машина, шелестя шинами по гравию, помчалась дальше.
Через полчаса миновали наполовину разбитую снарядом, ощерившуюся торчащими досками виллу на развилке, свернули направо в березовую рощицу, въехали во двор небольшого хутора и остановились у дверей маленького, по-фински аккуратного, деревянного домика.
Не выходя из машины, офицер крикнул сидевшему на чурбаке у входа пожилому солдату:
— Эй, славянин, проводи к майору Винонену.
«Винонен? Финн! — незнакомец огляделся по сторонам. — Неужели ловушка? Но ведь их четверо: сами бы справились».
— Кого? — лениво протянул, вставая с чурбака, солдат. — Его, что ли?
Незнакомец взял узел и вылез.
— Спасибо, что подвезли, ребята.
— Чего там, корешок! Свои люди. Погонам больше не удивляйся! — В машине засмеялись. — Пока, парень!
— До свидания.
— Иди прямо, — боец пропустил человека вперед и взял автомат наизготовку. — На крыльцо поднимайся. Да ноги-то вытри, татальник, грязищу не волочи в дом. Шастают разные, а ты мой-убирай.
Они вошли в узенькие сени. Часовой открыл дверь, и кого-то внутри спросил:
— Вот связисты привезли. К майору просили доставить. Можно, что ли?
— Сколько раз говорил, докладывай как положено. И не к майору, а к майору. — В комнате за письменным столом сидел молоденький младший лейтенант. — Давай сюда и запомни.
— Да хватит уж, — перебил ворчливо солдат, — учат, учат день и ночь, кому не лень. — Боец легонько подтолкнул незнакомца внутрь. — Принимайте!
— Перестань пререкаться, когда с тобой говорит офицер. Ступай на пост.
Солдат вышел.
— Здравствуйте, — человек положил узел с автоматом на стол, — могу я видеть кого-нибудь из начальства?
— А зачем оно вам, начальство? — офицер так и впился взглядом в незнакомца. — Сначала расскажите, кто, зачем прибыли, где перешли фронт?.
— Вот там и объясню, — лицо незнакомца помрачнело, — проводи к главному.
— Советую говорить на «вы» и поконкретнее. Мы здесь все главные, — офицер положил руку на автомат.
