— Ну, это еще подлежит сомнению, — сказала Марта, смеясь.
Лебо простился и ушел со своими друзьями.
В эту самую ночь, ровно в час, Мрачный Взгляд через посредство Бесследного назначил ему свидание у порогов Лося.
Шарль не мог медлить ни одной минуты, чтобы поспеть вовремя на свидание, так как пороги Лося были еще не близко.
Охотники и краснокожие должны были дожидаться Шарля в двух или трех ружейных выстрелах от места свидания; потом предполагалось, что он отправится с ними в их деревню и отдохнет там.
Условившись насчет всех подробностей, путники продолжали свое путешествие лесом.
Ночь была прекрасная и светлая.
Когда краснокожие прибыли на место, где должны были дожидаться, они сделали привал, расположившись лагерем, но не разводя огня из предосторожности, чтобы не привлечь ночных бродяг, которых всегда очень много вблизи плантаций. Гуроны по возможности избегали схваток с бродягами, в которых можно было много потерять и мало выиграть.
Шарль продолжал путь, предоставляя своим друзьям расположиться сколько возможно было лучше.
Пройдя минут двадцать, он услышал гул порогов и скоро заметил высокого человека, опершегося скрещенными руками на дуло своего ружья.
— Кто идет?
— Друг, — звучно произнес Лебо.
— А! Это вы, г-н Лебо?
— Да, и готовый к вашим услугам.
— Радуюсь, что Бесследный не забыл моего поручения.
— Бесследный никогда не забывает поручений, могущих быть полезными друзьям.
— Я это знаю.
Прошло несколько минут в молчании. Оба охотника сели рядом на выступ скалы. Мрачный Взгляд что-то обдумывал, но минуту спустя заговорил.
Его первый вопрос привел Шарля в изумление.
— Вы получили письмо от отца?
— Что? — произнес охотник, с удивлением глядя на него.
— Сколько времени, как вы не получали писем от вашего отца, две недели или месяц?
— Месяц, — отвечал Лебо. — Разве вы знаете моего отца?
— Да. Вы должны были узнать о нашем знакомстве из последнего письма вашего отца.
— Виноват, я получил это письмо, но еще не прочитал его. Оно осталось в руках главнокомандующего, и он отдаст его мне по возвращении в Квебек.
— Вот это прискорбно.
— Но почему же?.. Ничего нет естественнее. Напротив, все письма моего отца походят одно на другое. Он мне пишет редко и для того только, чтобы делать мне постоянные упреки; теперь вы понимаете, почему я не очень тороплюсь читать их.
Мрачный Взгляд не мог удержаться от улыбки.
— Да, это отчасти так. Отец ваш немного желчный, я его знаю давно. Горе и долгие, незаслуженные страдания сделали его таковым.
— Милостивый государь! Я люблю и уважаю моего отца, несмотря на всю его суровость.
— Я это все знаю, но знаю также и то, что ваш отец вас очень любит и вполне верит в вас.
— Гм!.. Мне кажется, что вы зашли немного далеко.
— Мои слова легко доказать; слушайте, в письме, полученном вами в бытность вашу в Квебеке, не нашли ли вы места, которое заставило вас сильно призадуматься? Не удивила ли вас также присылка вашего оружия?
— Сознаюсь, милостивый государь, и вместе с тем прибавлю, что тон этого письма поразил меня; отец мой никогда не обращался со мной так ласково, скажу более — нежно.
— Теперь вы видите!
— Да, но его жестокость и обман, к которому он прибегнул, чтобы отправить меня сюда против моей воли…
— Да, но нужно было, чтобы все так произошло.
— Как?!
— Позвольте, в жилах вашего отца течет немного немецкой крови; он упрям и мстителен и не прощает никогда оскорбления.
— Мне это лучше известно, чем кому-либо.
— Зачем такая язвительность? Вы раскаетесь, когда узнаете обо всем.
— Я этого желаю, так как, повторяю вам, несмотря ни на что, люблю моего отца.
— Я вам расскажу в чем дело: вашему отцу было нанесено одно из тех оскорблений, которые никогда не забываются. Но он имел дело с человеком могущественным, которому ничего не стоило погубить всю вашу семью. Отец ваш таил свою месть двадцать пять лет. Он научил вас владеть оружием, дал вам полное и серьезное образование и потом ждал случая воспользоваться вашими услугами для своей мести. Его враг в продолжение многих месяцев жил в Новой Франции. Если бы вы прибыли как путешественник, на это обратили бы внимание и вы бы исчезли, как это здесь случалось много раз. Чего ради вам нужно было переплывать океан? Ваш отец богат, и вы адвокат парижского парламента. Надо было придумать какую-нибудь уловку, чтобы вы были вполне гарантированы от всяких подозрений. Такая уловка была найдена. Ваш отец наделал много шума из-за нескольких ваших пустых шалостей; он преувеличил ваши долги и добился указа о посылке вас в Новую Францию, и, когда все было готово, вас снабдили всем необходимым для путешествия, остальное вам известно.
— Но мне известно также, милостивый государь, что накануне моего отъезда, когда я хотел проститься с отцом, он отказался принять меня.
— И он был прав.
— Как прав?
— Конечно. Отец ваш растрогался бы и открыл бы вам все. Враг ваш, быть может, был бы предупрежден, и дело стольких лет могло бы быть потерянным.
— Вы так подбираете факты, что невольно приходится верить.
— Скоро вы убедитесь, что я говорил только истину. К тому же я слишком многим обязан вам, чтобы я не был с вами искренен.
— Как имя этого врага? Можете ли вы назвать мне его?
— Я, собственно, за этим и пришел сюда. Имя его — граф Рене де Витре.
— Граф Витре! — воскликнул охотник, задрожав. — А! С первой же минуты, как я увидел этого человека, я почувствовал к нему ненависть.
— Я знаю, что между вами происходило и как вы едва его не убили.
— Если б я знал тогда то, что узнал сегодня, я убил бы его как собаку.
— И хорошо бы сделали.
— Я знаю и убедился в этом несколько дней тому назад.
— Что вы хотите сказать?
— Граф подкупил убийцу, чтобы покончить со мной.
— Уже?
— Да.
— И чем же это кончилось?
— Я убил подкупленного.
— Граф найдет другого.
— Разве убийство его пункт помешательства?
— Но час кары уже пробил, у меня в руках доказательства, дающие возможность погубить его; его постигнет ужасная кара, в этом я вам клянусь! — сказал Мрачный Взгляд с сильнейшей ненавистью в голосе.
— Извините, милостивый государь, но позвольте предложить вам один вопрос.
— Извольте.
— Почему эта месть так сильно интересует вас?
— Вы это узнаете, когда прочтете письмо вашего отца. Пусть лучше оно откроет вам все.
— Да, действительно, так будет лучше.
— Несколько дней тому назад я ужинал с графом в Луисбурге.
— А! Он возвратился?
