— Андрей! — всхлипнула я, как я могла его оставить здесь умирать… Мы должны забрать его с собой.
— Тиль, ты умный парень, уведи ее отсюда, — Андрей старался не смотреть на меня. — Неужели вы не понимаете, именно этого Корэны и добиваются, им нужен повод убрать Профессора, а заодно и вас всех. Уходите.
— Я никуда не пойду без тебя, — я схватилась за прутья решетки и приникла к ней лицом. Андрей тут же оказался рядом и внезапно обхватил меня руками. Тиль испугавшись, попытался его остановить, но Андрей сам молниеносно отпустил, с силой прижавшись ко мне губами, на прощанье.
— Я знаю, мне осталось недолго, — Андрей не сводил с меня затравленного взгляда, — Последнее, о чем я прошу: уходите, не ведитесь на провокацию этих мегер.
Тут Андрея скрутил острый приступ боли, он со стоном упал на колени.
— Тиль! — я была на грани срыва, — …Сделай что-нибудь!
— Пошла вон отсюда! — прошипел Андрей, сквозь зубы, превозмогая боль, затем отдышался и обратился к Тилю, — Забери ее и не отпускай. Не поддавайся на ее уговоры. Ты же понимаешь, я уже покойник… Вы не должны отправиться вслед за мной. Я не хочу, чтобы моя жертва была бессмысленной…
— Кира, — Тиль начал по одному отрывать мои пальцы от решетки, — Мы должны идти, Андрей прав…
— Не трогай меня! — я снова и снова цеплялась за титановые прутья. — Андрей!
— Пошла отсюда, я сказал! — Андрей ударил по решетке, и я отпрянула, — Вон! Убирайся! Глупая девчонка…
Я закрыла лицо руками и всхлипнула, не совладав с эмоциями.
— Кира, у нас три минуты, чтобы уйти, иначе погибнут все… Артем… — Тиль знал, чем меня напугать.
Я сделала маленький шажок к выходу и снова обернулась к Андрею.
— Иди, моя хорошая… — Андрей снова скорчился от боли, но через силу добавил, — Тиль, останься на минутку. Кира, ты иди, это мужской разговор.
Я последний раз взглянула на Андрея и навсегда запечатлела в памяти серьезные, мудрые глаза, верного друга. Когда дверь за мной закрылась, я поднялась на верхнюю ступеньку, и опустилась на нее, поджидая Тиля. Он появился через пару минут. И мы беспрепятственно вышли на улицу.
Молча добираясь до отеля, мы старались не смотреть в глаза друг другу. Я пару раз заглянула в сознание Тиля, но не увидела воспоминаний о его последнем разговоре с Андреем. Это было странно, если учесть, что Тиль знал: меня это заинтересует, и я обязательно захочу увидеть. Зачем ему это скрывать? Но сейчас у меня не было сил на детальные поиски нужного воспоминания и на вопросы.
Добравшись до номера, я первая вошла в дверь и сразу же попала в объятия к Артему. Он долго смотрел в мои заплаканные глаза, и не произнеся ни слова, отвел меня в спальню и уложил на кровать. Все объяснения достались Тилю. Пока он рассказывал о нашем походе, я проливала горькие, соленые реки на грудь Артему. Наверное, мои слезные железы, решили наверстать десятилетний простой и последнее время трудились по полной.
Я даже не осознавала, как мы собрали вещи, как добрались в аэропорт, сели в самолет и очутились в Питере. Понадобилось немало времени, прежде чем я снова смогла различать кошмарные сны и не более радужную жестокую реальность.
Мне нужно было начинать жить без Андрея…
Если я сейчас открою глаза, интересно этот мир не развалится на части? Мой уже начал…
Я неподвижно лежала на огромной кровати и сама не слышала, как дышала. Дни были словно кошмарные близнецы в одной ипостаси, лишь с незначительными неуловимыми отличиями. Я просыпалась и засыпала, в этом и было жизненное разнообразие. Ноги отвыкли от нагрузки, я почти не вставала с постели. Я отпускала жизнь.
Ко мне приходили люди… друзья, но я их не слышала, я смотрела на них и не видела ничего…
Я оплакивала все… Убитого друга, наше будущее, жизнь… и не могла остановиться. Эмоции меня переполняли и выливались наружу многочисленными истерическими приступами.
Если приходил Тиль и пытался воздействовать на меня силой ситалита, мне становилось еще хуже, наступало коматозное состояние, я превращалась в овощ, а когда приходила в себя, состояние было еще страшнее, чем до лечения. Артем пробовал пичкать меня седативными препаратами, но я отказывалась их принимать. Сделав мне пару инъекций насильно, он понял, что и это бесполезно.
Я потеряла счет нескончаемым дням.
Но сегодня, когда разум мой на мгновение прояснился, я открыла глаза, и поняла, что умираю сама и этим убиваю Артема. Он спал рядом со мной, и лицо его было измученным, даже во сне напряженным. Под глазами намертво въелись темные круги, лоб прорезали новые морщины, и ресницы все время нервно подрагивали, свидетельствуя о том, что даже сон не приносит ему покоя.
Я вцепилась руками в простынь и потянулась, пытаясь подняться. Руки так ослабли, что дрожали даже от такой небольшой нагрузки. Я застонала от тупой боли в мышцах, но все же села. Еле перекинув ноги на пол, я пошевелила пальцами. Вроде работают. Но удержусь ли я вертикально…
Качнувшись, я подалась вперед, и определенно завалилась бы на пол, как мешок с картошкой, если бы сзади меня не поймали сильные руки Артема. Он уже не спал. Видимо он проснулся сразу же, как я пошевелилась, но решил меня не отвлекать от первого добровольного подъема. Ловко оказавшись впереди, Артем придержал мою талию, но возвращать меня в кровать явно не собирался. Не говоря ни слова, он глядя в глаза, потянул меня вперед и аккуратно поставил на ноги.
Я неуклюже шатнулась, но устояла. Артем держал меня крепко. Я подняла глаза. Как же он изменился…
Артем был не похож сам на себя: бледный, измотанный и слишком серьезный.
— Это я тебя так?.. — прошептала я, пытаясь дотянуться до его лица. Конечно я, а кто же еще может быть таким эгоистичным и бесчувственным.
Артем не ответил, он нежно обхватил мою ладонь и прижал к своим губам. Его глаза мгновенно закрылись и ресницы сомкнулись с такой силой, что я затаила дыхание. В его жесте было столько чувства, столько горя… Мне стало очень паршиво, когда я представила то количество боли, которое обрушила на любимого.
Какое я имела право так с ним обходиться…
Сама страдай, а его расстраивать не смей!
— Прости меня… — мой голос сорвался, и я почувствовала приближающуюся истерику… Нет! Не смей, я сказала! Хватит!
Я проглотила комок, подкативший к горлу, и попыталась улыбнуться. Артем, наконец, открыл глаза и притянул меня к себе. Он крепко держал меня в объятиях и рьяно целовал мои запутанные волосы. Я слышала бешеный стук его сердца, и понимала: он наконец осознал, что я пытаюсь вернуть себе жизнь, от которой добровольно отказывалась последнее время.
