— Что мне известно? Я сама едва уцелела…
— Жители деревни приютили вас.
— Приютили! Каждый отфутболивал меня на второй же день, приходилось кочевать из дома в дом.
— Да, мне известно. И тем не менее, ваши земляки предоставили вам и кров и стол. На совете деревни они договорились, что каждая семья предоставит в ваше распоряжение удобный ночлег и еду на сутки, на следующий день вы должны были переходить к другой семье. Они опасались, что их жилища тоже сгорят… И вы перебрались в Париж. Несколько лет трудились на разных работах, в основном тяжелых, куда парижан не заманишь, лишь эмигранты соглашаются, из-за безвыходного положения, и выходцы из провинции, у кого нет поддержки родственников или знакомых или отсутствует профессия, на которую в мегаполисе есть спрос. И вот наконец вам повезло. Вы устроились в семью Лефебвр…
— По-вашему, быть служанкой — это везение?!
— Для кого-то, мадам, бывает именно так, тем более если в такую семью как… А вы похитили у мадам Шанталь Лефебвр крючок. Она его опознала.
— Везение! Около четырех лет я горбатилась на эту семейку! Народу прорва! Дети подростки, дети женатые, внуки! За всеми убери, принеси, помой, постирай, погладь! И в конце концов мадам Шанталь пожаловалась, что я взяла у нее вязальный крючок! А доказать, что именно я взяла, она может? Она где-то потеряла, а я виновата!
— Мадам Митарра, крючок, который якобы подарил вам отец, из металла, выплавленного далеко от Франции и нашего времени… Сталь, из которой он выточен, выплавлена в России, тогда Советском Союзе, в тридцати или сорока километрах от Москвы еще до Второй мировой войны. Дедушка мадам Шанталь воевал на советско-германском фронте в 1943–1945 годах в истребительном авиационном полку «Нормандия — Неман». Воевали они вместе с русскими. На память о том времени взял с собой осколок русской авиабомбы из сталистого чугуна. Потом Лорентин Фурньер, так звали дедушку мадам Шанталь, решил дать осколку бомбы мирную жизнь, по его просьбе выточили два крючка-спицы, которые он подарил жене. Один крючок за столько лет затерялся, а второй мадам Шанталь хранила как семейную реликвию, ведь именно так она объясняла свой отказ продать его вам. Крючок, что находился в вашей сумке, и есть тот, памятный — химический анализ подтвердил. Этот крючок, как я уже говорил, в ваших руках стал снова орудием убийства. Повторяю прежний вопрос: за что вы убили Жака Форси?
— Вы опять бредите, комиссар!
— К вашему сожалению, нет. Именно вы убили, и даже могу рассказать почему.
В дверь соседнего с допросной помещения постучали, затем заглянул дежурный.
— Инспектор Фрежюс, пришла мадам Лефебвр, просит разрешить ей поговорить с комиссаром или с вами.
— Комиссар сейчас занят, ведет допрос подозреваемой. Ладно, зови сюда.
Франсуа-Пьер отключил звук из допросной, когда вошла посетительница.
— Извините, инспектор, что отвлекаю. Если позволите, хотелось бы узнать, когда смогу забрать свой вязальный крючок-спицу, хоть вязать им уже не смогу.
— К сожалению, пока, мадам Лефебвр, выдать нельзя. Это орудие убийства, так что до суда крючок будет находиться среди улик.
— Понятно. Мы на семейном совете решили похоронить этот злосчастный крючок-спицу.
— То есть?
— Закопаем около могилы дедушки. Мы не сможем хранить дома реликвию, которой лишили жизни человека.
— Мудрое решение. Мадам, не волнуйтесь, когда можно будет возвратить крючок, мы вам сообщим. Скажите, почему в рекомендации Митарре вы указали в числе ее как работника достоинств и честность, хотя подозревали ее в краже крючка-спицы?
— Ах, инспектор, в том и дело, что подозревала, доказательств у меня не было. Ведь не исключено, что я могла ошибаться, исчезновение крючка совпало с уходом от нас Митарры, но гарантии не бьшо, что это не окажется действительно всего лишь совпадением. Да если бы и были доказательства, то в полицию с ними не пойдешь.
— Почему, мадам?
— Крючок-спица имел ценность только для меня и нашей семьи, а фактически его стоимость такова, что никто не стал бы его ни искать, ни возвращать.
— Да, верно. Теперь же вам придется набраться терпения — реликвия к вам вернется.
— Спасибо, господин инспектор, мы подождем.
Женщина вышла из комнаты, а Фрежюс включил звук из допросной.
— …И фамилию вы взяли новую не просто так, — говорил Луи Вермандуа Митарре, — это своего рода претензия жизни людям, которые вас окружают, потому что уверены, что достойны лучшей доли, чем та, что вам выпала. Но вместо того чтобы выбрать профессию, учиться и направить свою энергию на достижение профессиональных вершин в каком-нибудь деле и тем самым вырваться в те социальные слои, что, по вашему мнению, заслуживаете своим умом, настойчивостью и целеустремленностью, вы направили эти и другие способности и достоинства на путь, возможно, и легкий, и быстродейственный, хотя и относительно, чем вышеназванный, но ныне не современный и не всегда эффективный и даже скорее паразитический, то есть на мужчину, чтобы благодаря ему изменить ваше материальное положение и социальный статус. Вы стали присматриваться к тем, кто приходит в дом, где вы служили. У Лефебвров подходящий не попался. А вот среди гостей четы Пьеж вы увидели… уж не знаю, по каким параметрам вы отбирали, но, судя по всему, претендент оказался достоин вашего выбора, но — женатый, хотя данную досадную помеху вы намеревались со временем устранить и в течение нескольких месяцев, а возможно, и со дня поступления на работу к Форси, вы осуществляли свой план. Поразительно, с каким терпением и упорством вы шли к своей цели. Все должно было быть естественно. У мадам Барбары уже давно, по крайней мере не меньше года, возникли проблемы со здоровьем. Доктора затрудняются с постановкой точного диагноза, поэтому если бы впоследствии, в ближайший год, она умерла, то это никого бы не удивило. Чтобы мнимая болезнь протекала более естественно, вы, Митарра, делали перерывы, когда не добавляли своей хозяйке яд.
— Опять совсем неубедительно бредите.
— Допустим. Но наши эксперты не бредят, и есть заключение о наличии определенного химического вещества в крови мадам Барбары. Называть яд не буду, вы и так прекрасно знаете, как и знаете, какую дозу дать человеку, чтобы он не умер, а чувствовал разной степени недомогания.
— И откуда же у меня обширные познания?! Я едва читаю. И совсем ни в чем не смыслю кроме уборки и стирки!
— Ну, Митарра, не стоит скромничать, тем более это не в вашем характере. Вы регулярно хаживали в книжные магазины, библиотеки, где спрашивали книги о ядах и лекарствах, а также другие книги, но уже на тему как понравиться, соблазнить и удержать мужчину. Также вы использовали ресурсы интернета на те же темы.
