– Ева Эймори.
– На нее можно положиться?
– Дай ей рекламу и можешь полностью на нее рассчитывать. Реклама вот что ей нужно. Она прикатила на собственном автомобиле, так что во всех остальных отношениях она человек совершенно независимый.
– Хорошо. Она получит прекрасную рекламу.
– Я в этом абсолютно уверен, однако при такой трактовке дела, газеты могут расписать его как трюк какого-нибудь журналиста.
– Пусть она делает все так, как я сказал, а деньги для нее – полная гарантия.
– Что же она должна сделать? – спросил Дрейк.
– Обратиться в полицию.
– И все рассказать?
– Да.
– Это может нанести только вред. Эта девушка...
– Именно, – прервал его Мейсон. – Она жаждет рекламы, она ходит по краю пропасти, но то обстоятельство, что она передаст полиции три тысячи долларов, явится свидетельством ее честности, указанием на то, что это отнюдь не рекламный трюк. Ни одна кинозвезда, будучи в ее положении, не отдаст три тысячи долларов только ради того, чтобы ее фотография красовалась в газетах.
– Ну что ж, тебе виднее.
– Теперь о ее «легенде». Она одевается, идет на станцию и рассказывает все так, как я сказал. Она должна заявить, что не знает фамилий тех, с кем была в лодке, что там она была с другом, но ей не хотелось бы, чтобы имя его фигурировало в этом деле. Девушки, бывшие с ней, собираются стать киноактрисами, и, так как они хотели покататься на лыжах, она показала им несколько трюков.
– Все ясно. В общем, она должна так сыграть, чтобы подумали, что она была с пожилым поклонником, которому не хотелось бы испортить своей репутации.
– Пойдет она на это?
– Она на все пойдет, лишь бы ее фотография в бикини появилась в газетах.
– Насколько мне известны газетчики, – заметил Мейсон, – они захотят, чтобы она была снята именно в нем.
– Ты так думаешь?
– Уверен. Кстати, Пол, а что произошло с другой банкой?
– Черт ее знает.
– На озере удил какой-то человек, и он сел за весла как раз в тот момент, когда от дома Бэнкрофтов отошла лодка.
– Я это знаю, – сказал Дрейк, – но уверяю, что он не доплыл до того места, где была брошена банка.
– Что же с ней тогда произошло?
– Она исчезла.
– Что?
– Она исчезла, – вновь повторил Дрейк.
– Что ты имеешь в виду?
– Некоторое время она была на плаву. Я ее видел даже без бинокля. Затем, когда я втащил в лодку все принадлежности для катания на лыжах, я посмотрел в ее сторону и не обнаружил ее.
– Поблизости была какая-нибудь лодка?
– Нет. Банка просто исчезла.
– Ты думаешь, что она потонула? – спросил Мейсон.
– Вполне возможно.
– Ты что, не плотно закрыл крышку?
– Боюсь, Перри, что именно в этом причина. Нам пришлось делать замену чересчур быстро.
– Очень плохо, – заметил Мейсон.
– К сожалению, такое случается, – вздохнул Дрейк. – Ничего не поделаешь.
– И что же, никакая другая лодка не пыталась подплыть к банке?
Дрейк отрицательно покачал головой.
– Нет. На озере было несколько лодок, лыжников, ловил рыбу упомянутый тобой человек, но поблизости никого не было.
– Ничего не понимаю. Конечно, шантажисты могли распознать в тебе детектива и просто побоялись взять банку, пока ты был поблизости.
– Не думаю. На мне была кепка и солнечные очки, да и в лодке я сидел, довольно низко наклонившись вперед.
– И плотно окруженный красотками, – вставил Мейсон.
– Хорошо, – усмехнулся Дрейк, – а что бы ты сделал?
– Ну ладно, Пол, – примирительно сказал Мейсон. – Убери свою лодку. Пусть наша звезда оденется и пойдет на спасательную станцию... Ты, кажется, говорил, что у нее своя машина?
– Да. Она поставила машину на стоянке и присоединилась к нам на пристани. Необходимо сделать еще два-три платежа и на этом все.
– Хорошо. Теперь мне нужны имена всех тех, кто брал напрокат лодки сегодня днем. Ты также должен поручить кому-нибудь узнать номера всех лодок, которые были привезены на частных автомобилях.
– Я подумал об этом. Мой оперативник уже записал номера всех машин и прицепов, а также номера лодок.
– Прекрасно. Отправь этого оперативника домой, чтобы полиция не напала на его след.
– А деньги останутся в полиции?
– Вплоть до последнего цента.
– Вполне возможно, что кто-нибудь даст Еве Эймори вознаграждение. Я скажу ей о такой возможности, – добавил Дрейк.
– Да, и скажи, чтобы у нее под рукой постоянно был купальник, заметил Мейсон. – Это единственное, что ей нужно.
Мейсон вошел в контору в половине десятого утра.
– Привет, Делла. Что новенького?
– В приемной тебя ожидает очень раздраженный клиент.
– Харлоу Биссинджер Бэнкрофт?
Секретарша кивнула головой.
– Ну что ж, пригласи его, – усмехнулся Мейсон.
Вскоре Делла Стрит возвратилась с Бэнкрофтом.
– Мейсон, – воскликнул Бэнкрофт, – черт побери, что все это значит?
– Что именно? – спросил Мейсон.
Бэнкрофт резким движением швырнул на стол утреннюю газету. На первой странице ее красовалась фотография девушки в купальнике. Крупными буквами были напечатаны слова: «Купающаяся красавица находит целое состояние».
– А по-моему, неплохо, – заметил Мейсон.
– Черт побери, – прокричал Бэнкрофт. – Я надеялся на ваше благоразумие. Как вам пришла мысль довести сумму до трех тысяч? А эта полуобнаженная девица? А публикация письма шантажистов? Это дело следовало вести в полной тайне.
– Ну успокойтесь. Что вам известно?
– Мне? Только то, что вам следовало бы вести дело более осторожно.
– Ваша падчерица бросила в воду банку вместе с письмом? – прервал его Мейсон.
– Думаю, что да, я не спрашивал ее. Она, видимо, не доверяет мне, поэтому я не задавал ей никаких вопросов. Но появление письма в прессе и повышение суммы до трех тысяч! Это черт знает что такое!
Мейсон усмехнулся.
– Зато у Евы Эймори, наверное, блестящая реклама.
– Смотря, что понимать под этим словом, – проворчал Бэнкрофт. – На фотографиях она почти что голая. Видимо, сперва она появилась на страницах какого-нибудь бульварного журнала.
– Она отнюдь не голая, – возразил Мейсон, читая в задумчивости газетную статью. – Ну и что вы об этом думаете? – произнес он наконец.
– Что я думаю? – воскликнул Бэнкрофт. – Я думаю о предательстве. Я доверился вам и надеялся, что некоторые стороны этого дела будут сохранены в полной тайне.
– А разве не так?
– Да? – Бэнкрофт ударил кулаком по столу. – А сколько миллионов читателей видели вот это! Говорят, это сообщение передавали по радио и опубликовали во многих газетах по всей стране.
– Ну, не придумывайте.
