«Не может быть…»
— Халь? — голос Ривана раздавался откуда-то из другого конца долины. — Халь!
Солдат посмотрел на жреца. Тот махнул в сторону всадников, что ехали позади своего царя. Среди латников Халь разглядел и врановых жрецов.
— Это мой шанс.
Хальвард молча кивнул. Риван нырнул в толпу в указанном направлении. А солдат так и остался стоять растерянный, глядя в спину реильскому колдуну. Левый глаз которого зиял тьмой, как у Ривана во время ритуала, а под ним щеку разрывал страшный старый шрам.
«Это не может быть он…»
========== 8. Под его крылом ==========
Как оказалось, в Равнице скрывались ещё два последователя Бога-Ворона. Один из них, тщетно силясь унять дрожь в руках, кое-как смог объяснить, что под угрозой смертной казни незадолго до захвата города принял отречение, но все равно хотел бы присоединиться к реильцам и принести хоть какую-то пользу. Выглядел он хуже побитого пса, выпрашивающего объедки с хозяйского стола, но в полной мере пожалеть его Риван так и не смог, как ни старался. Невзирая на происходящее вокруг, на то, что Бог-Ворон действительно мог быть причастен к этой войне, хотя лишь от одной мысли об этом отчаянно щемило сердце, он не понимал, как может хватить духу уничтожить собственную маску. Реильский жрец, ответственный за то, чтобы принять вновь прибывших, и вовсе ответил отрекшемуся, что польза от него может быть, только если его принесут в жертву во время Жатвенника, но раз тот сознался в содеянном сам, то ему позволят собрать вещи и покинуть город.
С Риваном и вторым, куда более юным собратом, суровый северянин, крепкий мужик с тугой белокурой косой, пожелал беседовать с глазу на глаз. Верные Корвусу врановые жрецы заняли гонтину Артулы, что примыкала к царскому дворцу, по-походному расположившись в широкой центральной зале, откуда батраки уже успели выкорчевать идол яростной медведицы. Не приходилось сомневаться, что последователи богини-матери в спешке покидали свое святилище, никто не ожидал столь быстрого определения участи Равницы, но судя по разговорам, им все же удалось спасти некоторые реликвии. А что не успели — многочисленные свитки, ритуальную утварь да различные травы и ингредиенты — все выносилось врановыми жрецами из дальних помещений и складировалось у входа, что для собственных нужд, а что на сожжение.
Риван, ожидая своей очереди, наблюдал за суетой вокруг и старался не думать о том, что его ждет. Без толку, мысли потревоженным роем носились в голове. Зачем он здесь? Для чего Бог-Ворон послал его сюда? Направлял ли он так же всех тех жрецов, что Риван видел вокруг? Для чего они колдуну? Ведь не только же для того, чтобы грабить святыни. Что он должен узнать и какие вопросы может задавать, а, главное, как себя не выдать?
— Риван, верно? — жрец, невольно вздрогнув, обернулся. — Идем.
Северянин поманил за собой в уединенный угол, где до этого разговаривал с юнцом, который в свою очередь уже предлагал свою помощь собратьям. Риван последовал за реильцем, стыдливо надеясь, что тот не заметил его реакции.
— Меня зовут Раунхильд, — представился он, усевшись на пол и жестом предлагая присоединиться. — Ну давай, рассказывай, кто таков, откуда родом, как давно практикуешь?
— Я вырос в приюте, который содержали врановые жрецы в городке под названием Вереск, — начал Риван, расположившись напротив. — В двенадцать, как и подобает, подался в послушники и научился искать путь на «ту сторону», а года через три заслужил благосклонность Бога-Ворона и впервые увидел и заговорил с ним, — рассказывалось о себе легко и спокойно, не было причин юлить, но о том, что он из видящих, Риван упомянул намеренно. — Затем перебрался в Тыныш, небольшое тихое село под Невелем, там и практиковал все это время, получается зим пятнадцать уже.
— Гвинландец, значит, — реильский жрец задумчиво почесал светлую бороду. — Корвус ждет не дождется, когда ступит на ваши земли. Уж не знаю, что его манит больше, флот или высокоградские темницы. Надеется до конца года захватить и то и другое.
Недолгое спокойствие как рукой сняло. Проверяет, хитрец, смотрит, как Риван относится к войне, что угрожает его родине. Но не о войне забеспокоился жрец, нет, а о тех, кто томится, как и должен был он сам, в темницах Гвинланда.
— Если он ищет врановых жрецов, то их нет в столице, — признался он. — Наших братьев свозят в Котлы, что в ста верстах от нее.
— Это полезные сведения, — деловито кивнул Раунхильд. — Я передам Корвусу. Главное, успеть туда попасть, до того, как Зарина отдаст приказ их всех казнить.
И вновь под ложечкой неприятно засосало. Котлы теперь виделись смертельной ловушкой, что вот-вот может захлопнуться над головами собратьев. До чего же странно и дико было понимать, что Корвус одновременно и причина того, что врановые жрецы угодили в немилость, и на данный момент единственное их спасение.
— Ну а ты, почему решил рискнуть и отправиться на север?
— Бог-Ворон велел.
— О! И что именно он сказал?
— Сказал найти Корвуса, — Риван решил продолжать оставаться честным насколько это возможно, но под загоревшимся от любопытства взглядом Раунхильда ему сделалось неуютно. — Но я не знаю зачем. Честно, не представляю даже, какую пользу могу принести.
— Это мы сейчас и узнаем. Маска при себе?
— Конечно.
— Надевай. Дай мне поговорить с ним.
Пока Риван развязывал тесемки заплечного мешка и вытаскивал укутанную маску, а следом и все необходимое для ритуала, в груди беспокойно ёкнуло. Ругнулся про себя, что не пополнил запас отвара, сейчас он бы был очень кстати. Стоило взять себя в руки и успокоиться, не прислал же Бог-Ворон Ривана сюда только для того, чтобы тут же его и погубить, да только рой в голове еще яростнее зажужжал, и никак не удавалось найти нож на дне рюкзака.
— Не волнуйся, — от ясного взора Раунхильда не ускользнуло беспокойство Ривана. — Я через каждого ищу разговора с Богом-Вороном.
Жрец взглянул на него, кивнул и снова себя отругал, вспомнив, что ножик-то он носит на шее. После чего приступил к столь привычному обряду, что тревога сама собой начала отступать. Разгладив примявшиеся перья, Риван надел маску, после чего окропил одинокое перо и поджег травы в медной чаше. Взглянув через единственную глазницу на терпеливо ожидавшего северянина, жрец сделал глубокий вздох и закрыл глаза.
А открыл их уже на «той стороне», окруженный бескрайним блеклым пейзажем. Риван осмотрелся. Ни среди серой степи, ни над белесым лесом вдали, ни в черном небе не было ни намека на тень Бога-Ворона, что означало, что он ответил на зов Раунхильда. Никак не узнать, о чем они говорят, потому оставалось только ждать, наслаждаясь тишиной и спокойствием изнанки мира, что укутали жреца, подарив покой его мыслям и эмоциям. Вдоль линии горизонта пустошь прорезала черная линия, русло, как догадался жрец, что вторило одной из рек-сестер долины. Не было на «той стороне» ни городов, ни сел, но ландшафт порой узнавался. Ривану думалось, что так могли выглядеть эти земли в неком первозданном виде, задолго до того, как здесь поселились люди, но не исключал, что это могло быть и лишь личное наваждение. Никто не знал, что именно из себя представляет обитель богов, и по каким законам она живет.
Через некоторое время веки жреца стали тяжелеть и он поддался зову, зажмурившись, и тут же его окружили звуки и запахи святилища Артулы. Риван открыл глаза и снял маску. Раунхильд улыбнулся ему, без намека на злобу иль ехидство.
— Необычная у тебя маска, Риван.
— Я вижу «ту сторону» одним глазом.
— Я уже догадался. Что ж, уверен, Корвус захочет с тобой пообщаться, как только закончит со срочными делами здесь, — северянин задумался на миг. — А знаешь, приходи завтра утром на молитвенный холм, представлю тебя ему. Не пугайся, не съест он тебя, — Раунхильд искренне хохотнул. — Царь желает говорить лично со всеми, кто показался мне интересным.
