щеку краем платка, надрывно продолжила:
– Там все растерзанные лежат – и дружок его, и мать, и оборотившийся отец. Всё перевёрнуто, переломано, лужи крови… Видать, дрались! У отца лапы передние отгрызены. Страшно стало всем. Это ж какая подлость и силища! Гронт же их всегда любил, они с Фарином неразлучниками были. И он всегда таким добрым был. Вот тут мы и поняли, какая она страшная, эта Листавия! Она моего мальчика в чудище превратила. Она на ём и ещё на двух оборотнях опыты проводила – поила их чем-то, колдовала. Она ж и тех оборотней любовью поманила. Они друг друга и Гронта не замечали, только на её смотрели, еёные приказы сполняли. Из деревни народ в один день побежал. Трактирщик с женой даже деньгу с собой не взяли. Как есть бежали. Ох, и страшно было! Все – и оборотни, и даже люди – собрались мы в соседней деревне и порешили – бежать-то некуда. Нужно остановить Листавию и людоедов! Набралось нас изрядно – людей и оборотней – под сотню. Луками и мечами запаслись, а кто вилами. Детвору с выбранными оставили, с утра окружили нашу деревеньку, да и напали на ведьму со всеми её…
У бабки по щекам текли ручейки слёз, голос прерывался. Мы с Урсуной прижались друг к другу, замерев.
– Дрались страшно… С заколдоваными поди справься! Она ж их кровью повязала, наколдовала им силу. Гронт на моих глазах сначала сестрёнке своей Расте голову открутил, а потом отца свово Тырка порешил…
И тут бабка не выдержала, завыла громко, протяжно, истово, в волчьем поминальном вое.
– И Ларс, и жена его Горинка… У-у-у-у-у-у!..
В соседних дворах горестно подхватили вой, а следом взвыла вся деревня!
Громко хлопнула входная дверь. В комнату с перекошенным лицом ворвался вожак Ррык, следом отец, бросились к бабке.
Ррык подхватил бабулю на руки, а отец надвинулся на меня, спрашивая, что произошло. Урсунка нырнула ко мне за спину, а я развёл руками – спросили у бабули, что случилось с дедом, его братьями, сестрой и вот…
Ага, и получил затрещину от отца, видимо, за честность.
Ррык, укачивая мать на руках, метнул разъярённый взгляд – м-да, похоже затрещиной не обойдётся – рыкнул сквозь зубы:
– Зови знахарку. Быстро!
Знахарка Верена уже бежала, благо, через два двора жила – поняла, что переполох от нас начался. Напоили бабку успокаивающим травяным настоем. После того, как она заснула, хмурый вожак выволок меня на крыльцо за ухо.Ррык никогда не распускал руки. Видимо, здорово его пробрало, перепугался за бабку.
– Рассказывай!
– Ну, мы знаем про деда и прадеда, а как они умерли, никогда не говорят. И сестра ваша, и брат… Мы ж с Урсункой не знали, что так будет. Спросили, а она вон…
Ррык совсем потемнел лицом. Отец цыкнул огорчённо:
– Говорил тебе, хоть как-то нужно рассказать. У них всегда вопросы будут. Это ж их семья.
Вожак опустился на ступени, обхватил голову руками и вдруг заскулил – тонко, жалобно. Отец жестами показал, чтобы я проваливал с глаз долой побыстрее.
Ну, её эту историю, да хотя бы и историю семьи! Вон как всё повернулось. Лишь бы бабка не заболела. Жалко её – добрая и ласковая она, а меня, так вообще, больше всех правнуков выделяет.
И Ррык вон как расстроился! Слышал, жена его в той заварухе погибла. Наверно, тогда же, когда и дед с прадедом и другими. Ррык-то после её гибели так и не женился, и детей своих нет. Вся его семья – мы, стая и деревня.
Да, вот такая история!..
Весь вечер отец с Ррыком избавлялись от расстройства, как все человеческие мужики делают – бутылкой с самогоном да закуской. Бабка в своей комнате спала, в горнице отец с Ррыком негромко бубнили. Нас, детей, мать тихо покормила на кухне.
Урус, учуяв тяжёлое настроение в доме, вопросительно глянул на меня. Шёпотом на ухо рассказал ему, и тот, покрутив пальцем у виска, прошипел:
– Терпения не хватило меня дождаться? И бабка, и Ррык от этой темы, знаешь, какие?
– Теперь знаю. Мог бы и сам раньше рассказать.
Брат смутился:
– Да… понимаешь, я сам не всё знаю. Они ж никто толком до конца не могут рассказать, и каждый по-своему толкует. Мне-то повезло, я у отца спросил. А-а, ладно, как вышло, так вышло… бабку жалко… да и Ррык… У них с женой любовь бешеная была, они тогда только поженились. Они ж совсем молодые были, их не хотели брать в драку. Только там такие злодейства творились, Ррык с Биарой упёрлись – пойдём со всеми. Они и драку с небольшими ранениями пережили. Тебе сказали, что Гронт с Листавией и Йортом, ещё одним оборотнем, прорвались и ушли? За ними погоня пошла. Из той погони только Ррык и уцелел. Нашли его почти умирающим, еле выходили. Остальные все погибли, Гронт и Йорт тоже. Не нашли Листавию, ушла ведьма. У Ррыка, говорят, волосы с детства почти чёрного цвета были, и волком был очень тёмным, почти чёрным, а нашли его седым. Еле выжил. И с тех пор больше не женится и даже думать про то не хочет, до сих пор тоскует.
Это был ещё не конец истории.
Через день, утром в школе меня остановил вожак и сказал, чтобы после занятий остался – есть разговор. Последнее занятие как раз он же сам, Ррык, и вёл – следоведение по теме «следы в сухую погоду летом».
Урок проходил в лесу, примерно в версте от деревни. Обычно уроки, которые вёл Ррык, длились намного дольше положенного времени, но сегодня не затягивал – ограничился следами крупных зверей и задал урок на внимательность, чьи следы можно ещё увидеть на изучаемой территории.
Когда другие ученики, переговариваясь и споря, ушли по тропинке в сторону деревни, Ррык придержал меня за плечо и, кивнув, развернулся в противоположную сторону, в направлении лесного озера. Всю дорогу вожак молчал, о чём-то сосредоточенно думая, а я не задавал вопросов, мне позавчерашних хватило.
Следуя за старшим, я с любопытством крутил головой. У этого лесного озера было очень красивое имя – Хрустальный омут. Но детям и подросткам строго-настрого было запрещено приближаться к нему ближе, чем на две версты. И тропинок в ту сторону не было. Ррык вёл меня по нехоженой траве, машинально огибая непроходимые кусты и ямины – так ходят, когда местность очень хорошо знакома.
Мы вышли на берег озера, и я не удержался от восхищённого восклицания.
Как же тут было красиво! Высокие сосны подступали почти к самой воде. Чистейшую воду этого небольшого озера окаймляла узкая полоса зарослей осоки и камыша. Рядом с камышами распластались водяные лилии с крупными белоснежными цветками.
Но особое очарование
