Он заранее раскопал землю, снял крышку с бака для нечистот и накрыл яму большим листом фанеры. А сверху закидал сеном, для маскировки. Все это он сделал утром, когда отвез Джеральдину с детьми к ее матери.
Теперь осталось только ждать. Скоро сюда придут – в этом он уверен. Уверен, что они явятся, и уверен, что они ему не страшны. Придут, станут расспрашивать, будто он виновен, но ничего не найдут. Где сейчас девчонка, им ни за что не догадаться, а где она будет потом, когда он с ней расправится, им и в голову не придет. Позже, когда настанет пора чистить отстойник, щелок уже сделает свое дело и от нее даже следа не останется.
Сейчас, в компании собак и лучшего своего друга – кнута, обвитого вокруг столба. Рас чистил в загоне у амбара двух лошадей. Не клиентских, потому что клиентов у него поубавилось. Этих двух лошадок он купил на распродаже, кобылу с жеребенком. Оба гладкие, холеные. Из них выйдет толк, если постараться. А заодно и прибыль, не говоря уж о том, что сегодня они пригодятся. Они и еще четыре лошади, которых Рас пригнал с пастбища и держит в соседнем загоне.
На душе хорошо, лучше не бывает. Покой и довольство. Только что, бросив девчонку в потайной чулан, он вышел на вольный воздух и подставил голову под кран с холодной водой. Нет лучшего способа взбодриться.
Девчонку он еще навестит, чуть погодя. После того как ее родня все обыщет и убедится, что ее здесь нет. Вот чего он дожидался, вот о чем мечтал с тех пор, как впервые увидел ее в лавке в день похорон старого Джона Мозеса. Ждал, когда она расцветет. И это делает ему честь. Он, можно сказать, вел себя как порядочный человек.
Когда вдалеке показался драндулет Сэмюэля, Рас поднял руку в знак приветствия. Сэмюэль выскочил из машины и пустился через двор. Со всех ног. Собаки сперва ощетинились, потом расступились. Белинджер слегка опешил, но улыбнулся.
– Как жизнь, святой отец? Куда летите как на пожар?
– Ищу свою дочь.
Голос Сэмюэля дрожал, дрожал и он сам. Всем телом, от кончиков пальцев. Рас вышел из загона, запер калитку и встал лицом к лицу с Сэмюэлем, наморщив лоб.
– Ваша дочь к нам не приходит играть, святой отец. Впрочем, как и мой сын. Я думал, вы присматриваете за обоими.
– Вы ее видели?
Рас мотнул головой, почесал в затылке и сокрушенно вздохнул:
– Я бы рад вам помочь, но, боюсь, вы не туда пришли. Ищите ветра в поле.
Сэмюэль не знал, что Рас в точности повторяет слова Тоя Мозеса, но видел его злорадство.
– Могу я поговорить с вашей женой?
Рас чуть поднял голову, будто в знак недовольства, что его заподозрили во лжи. Однако его тон был достаточно вежлив.
– Могли бы, но ее сейчас нет, уехала к матери. Делают друг другу завивку.
Сэмюэль озирался по сторонам, искал знаки и укромные места. Еще немного – и он все тут разнесет.
– Вы не против, если я поищу?
Рас нахмурился:
– Против. Конечно же, против. – И добавил: – Но разрешаю, для вашего же спокойствия. – Он сделал широкий жест: – Пожалуйста. – И участливо спросил: – Как зовут вашу дочку?
– Сван, – ответил Сэмюэль. – Ее зовут Сван.
Рас сложил руки рупором и крикнул:
– Сван! Ты здесь, Сван? Тебя родители ищут, Сван!
Сэмюэль тоже закричал во весь голос:
– Сван!!! Слышишь меня, Сван? Сва-а-а-а-ан!
Никто, разумеется, не откликнулся.
Но Сван слышала. Слышала оба голоса и приподнялась, натянув веревки, и пыталась крикнуть: «Я здесь! Здесь!» – но не вырвалось ни звука. Лишь сердце стучало радостно, ликующе. Папа пришел за ней! Папа, который всегда старался жить праведно и полагался на Бога, и Бог его всегда хранил.
Но мелькнула страшная догадка. Раньше. Раньше Бог его хранил. Хранил, а теперь оставил, и хоть папа по-прежнему полагается на Господа, но дела ему больше не удаются.
Рас Белинджер пожал плечами и продолжал чистить лошадей.
Его беспечность лишь укрепила подозрения Сэмюэля: Сван где-то здесь. Он метался по двору как безумный, вновь и вновь звал ее по имени – звал и высматривал хоть что-то, хоть что-то. В конюшне. В амбаре. В кладовой для упряжи. В кормовом загоне. В незапертом сарае. Под домом. Даже в дом зашел и бегал из комнаты в комнату. Никого, никого, никого.
Сердце рвалось на части. Неужели не найдет?
Он встал посреди двора, окинул взглядом край леса. Оглянулся на Раса Белинджера, который невозмутимо расчесывал кобыле гриву. И наконец – туда, куда до сих пор не обращал взгляда. В небеса.
– Бо-о-о-о-о-о-ог! – возопил он. – Бо-о-о-о-о-о-о-о-ог!
Он воздел руки к небу, будто пытаясь его сорвать, и взревел:
– Ты меня слышишь. Бог? Это Сэмюэль! Сэм Лейк! Ты меня узнал. Бог! Это же я!
Рас Белинджер развернулся, уставился на Сэмюэля. Ходили слухи, что святой отец лишился рассудка, – вот вам и доказательство. Хотелось крикнуть в ответ безумцу: «Бог тебя не слыыы-шииииит!»
А в чулане было слышно. Сван слышала все. Слышала, как отец воззвал к Богу и как Бог ответил. Бог ответил быстро, но тихо – топотом крохотных лапок, еле слышным, и вскоре этот звук заглушил все кругом, но Сван больше ничего и не было надо. Ничего на свете. Слаще звука и представить нельзя. Ее будто окутал шуршащий бархат. Бархат касался ее кожи, ласкал, облегчал боль – может быть, даже залечивал раны.
Сван ни за что бы не подумала, что можно так обрадоваться мышам.
Сэмюэль посреди двора махал руками и объяснялся с Богом.
– Я твой! Твой, Господи! Но и Ты тоже мой! Ты надавал мне обещаний, и я поверил всем до одного! А теперь призываю, сдержи их!
Рас вышел из загона и крикнул:
– Езжайте домой, святой отец! Езжайте да посмотрите, не вернулась ли она. Спорим на миллион, что вернулась!
Но Сэмюэль не слушал.
– Я ловлю Тебя на слове, Господи! Я здесь! Я! Сэм Лейк! Я жду! Стою и жду! И не уйду, пока Ты не ответишь!
И вдруг зазвенел колокольчик. Колокольчик! Забренчал, зазвякал так, что разбудил бы и мертвого. А следом хрипло, по-утиному, закрякал манок.
Сэмюэль застыл. Застыл и Рас Белинджер. Сэмюэль – осознав, что значит этот звук. Белинджер – от неожиданности.
– Сван! – радостно крикнул Сэмюэль и кинулся на звук, самый желанный на свете.
Рас замер в испуге. Очнувшись, сдернул с забора кнут и бросился следом. Сэмюэль услышал свист и развернулся в долю секунды, точно кнут в воздухе. Человеку не дано двигаться так быстро, но Сэм Лейк взвился в воздух – да, в воздух, высоко-высоко. Взлетел. Люди не летают, но он взлетел. Позже он вспоминал свой полет. Кнут не задел его, а Рас развернулся и рванул наутек. Сэмюэль нагнал его. Они рухнули на землю: Рас – ничком, извиваясь и корчась, а Сэмюэль навалился сверху, пригвоздил к земле.
– Пусти меня лучше, святой отец, – прошипел Рас. Уверенности в нем поубавилось, но запала для угроз еще хватало.
