Пора уже вмешаться общественности и запретить демонстрировать с экранов кинотеатров явные подсказки для бандитов.
Вглядываясь в окружающий мир, выглянул в окно. Как учили в спецклассе, сфотографировал взглядом улицу и заложил ее в свою память…
Еще информация до памяти не дошла, а я вынужден был вздрагивать и приседать от страха.
В машине стоящей точно напротив меня увидел до боли знакомую посадку головы. Потому как эта голова, увидев меня, отчаянно плюнула в открытое окно, догадался, что и сам был узнан. Могильным холодом ко мне душу закралось еще одно фантастической предположение о воскресших покойниках, повсеместно творящих зло в округе…
Машина под моим взглядом, медленно снялась с места и, спокойно развернувшись, уехала в даль светлую, мне незнакомую. Почему не было выстрелов в мою сторону? Боезапас был израсходован полностью.
* * *
Двое из смешливых следователей были убиты наповал. Один тяжело ранен. Я стал оказывать ему помощь. Двое оставшихся, легко отделались. Впервые лично попав под ураганный огонь, видя кровь и смерть воочию, а не на фотках судебных медиков они находились в истерическом шоке и судя по тому как трясли головами были контужены.
Ребята! Судьба опять сберегла меня. Спасибо тебе ангел-хранитель.
Оглянулся окрест, и, как можно быстрее, через разбитое окно дал деру.
Позорно покинул поле брани. Бежал не оглядываясь, мучая себя вопросом: лицо человека сидящего в машине действительно принадлежало ему или меня с чрезмерной любовью к горячительным напиткам, все-таки настигла «белая горячка»?
Когда секретарю Совета по национальной безопасности позвонила жена, он пытался работать.
— Степан Петрович! Что у тебя там происходит? — в свойственной ей уверенной манере думать, что собеседник в курсе ее мыслей, запищала она. — Это вообще скандал…
Он не хотел слушать ее истошных криков, поэтому просто отодвинул трубку подальше от уха, продолжая рисовать на бумаге чёртиков.
Все мысли были заняты предстоящими промежуточными выборами президента. От них, как показала вся предыдущая история выборных баталий, на девяносто процентов зависели итоги основных выборов.
Жена, почуяв мужнину слабину, продолжала что-то возмущенное кричать в трубку. Женская бесцеремонность всегда удивляла его. Быть уверенной, что он сидит и только ждет ее звонка… К сожалению, это шло не от большого ума. Но он уже давно смирился с этим украшением политика. Иначе невозможно…
Под рассказ жены он продолжал свои невеселые мысли. В экономики провал. Японцы с Европой жмут все сильнее. Во внешней политике полный завал. По сообщениям дипломатов слово «русский», практически во всем мире ассоциируется со словом «бандит» и «жулик». Необходима, срочно требуется маленькая победоносная война, но не с кем? Маленькие страны, бывшие соседки-сателитки и те, обзавелись если не ядерным оружием, так сомнительными дружками из НАТО… Особо кулаками не помашешь… Радует, что в борьбе с наркотраффиком в последнее время появились обнадеживающие успехи…
Вдруг в пустопорожней болтовне законной супружницы послышалось совершенно новая информация и он так резко прижал трубку к уху, что казалось, сломает и ее и ухо.
— Что ты сказала? — заорал он так, что та от испуга начала рыдать. — Повтори немедленно…
Не дожидаясь ее ответа, бросил трубку на панель. До него дошел смысл сказанных десять секунд назад слов.
Лихорадочно включив телевизор. Переключился на канал «Всеобщих новостей». Там, как раз шел анонс дневных передач. Вредный голос диктора, за кадром захлебываясь от восторга, сообщал «дорогим телезрителя», что через полтора, от силы два часа, в редакции газеты «Чистая трибуна» состоится пресс-конференция профессионального убийцы и автора знаменитых разоблачительных материалов, связанных с уничтожением главарей среднеазиатской мафии.
«Вас ждут великолепные подробности от непосредственного убийцы, душителя и мясника. Что на этот раз скажут наши власти? Как они будет парировать те сведения, которые раньше называл ложью? И так, сегодня мы узнаем где, правда, а где ложь, нанятого за деньги налогоплательщиков нынешнего правительства.»
Еще не затих ликующий голос диктора, а уже зазвонил телефон прямой связи с премьером.
— Я требую объяснений, вы там со своими гениальными идеями вообще сошли ума? — голос непосредственного начальника дрожал от негодования. — Степан Петрович, что происходит? Ты что, переметнулся к этим подонкам, к моим личным врагам? Немедленно прими меры и от имени правительства и Совбеза дезавуируй любую информацию… Хоть на голове стой, но разрули проблему.
Не дожидаясь ответа, собеседник так ударил трубкой по своей телефонной панели, что казалось, секретарь совбеза получил громкую оглушительную пощечины.
* * *
Спираль скандала начала раскручиваться вниз, по административной вертикали. Даже в коридоре, в крыле премьера, где всегда царит спокойная и торжественная тишина, даже там раздавались придушенные крики и слышался шум бьющейся посуды.
Секретарь совбеза лихорадочно связывался с «силовиками» и так на них орал, что казалось, его посадили на кол и он во весь голос воет от боли.
Исполнительный директор ФСБ и распорядительный начальник ФУНБ были поставлены в известность, что в случае если они не предпримут решительных действий (имелось в виду недопущение проведения пресс-конференции), то самое простое, что их будет ждать это позорное увольнение со службы.
Руководители спецслужб, в свою очередь, стали предпринимать судорожные действия. В наступивший момент игрой в глубокомысленную активность проникновения в сущность явления уже не отделаешься. Из-за нехватки времени требовалось принять простые и действенные решения.
Продумать и взвесить все меры по противодействию пресс-конференции, времени не было. В авральном состоянии ничего хорошего родить не удается… Поэтому хватались за самые нереальные и фантастические проекты. В задоре полемики прозвучало предложение взорвать все здание, к чертям собачьим… А еще лучше, чтобы враг был устранен окончательно, направить на таран здания редакции самолет с арабом камикадзе на борту, пусть протаранит… Однако под рукой не оказалось подготовленных кадров, только поэтому пришлось отказаться…
* * *
Через полтора часа вся верхушка высшей власти России, рассевшись в удобных креслах у телевизоров, горько пожалела о своем недальновидном решении заниматься политикой.
