Через полтора часа вся верхушка высшей власти России, рассевшись в удобных креслах у телевизоров, горько пожалела о своем недальновидном решении заниматься политикой.
Трансляция только началась. В момент появления человека в маске, по крайней мере, шестьдесят процентов населения страны смотрели начало этой вкусной дегустации. Когда один человек осмелился съесть весь находящийся у власти политбомонд страны, в этом было что-то захватывающее.
На глазах всего мира, в прямом эфире раздались обвинение правительственных структур в незаконных действиях. Во вмешательства во внутренние дела суверенных государств. В прямой подготовке к устранению главы государства…
В тот самый момент, когда дело дошло до самого смачного и приятного до прямых аналогий с историческим антиправительственным заговором 1964 года, началась стрельба, крики… Это окончательно все испортило и нарушило столь хрупкое равновесие в душах телезрителей. Многие отправились на кухню за пивом и сухариками.
Это они сделали зря… Тем же, кто остался у экранов, не следовало, закрывать лицо от ужаса руками. Они не увидели впрямую того, что через полчаса начнут в записи крутить все каналы…
Тот, кого еще можно было назвать припадочным психопатом и провокатором, выполняющим грязный заказ политических конкурентов реформаторов, крупным планом спасает от правительственных убийц беззащитную девушку. Его на глазах миллионов, пытаются убить… За правду… За наши идеалы… За, прости господи, конституцию.
И кто в этом случае провокаторы и подлые типы?
Правильно. Правительство во главе со всенародно избранным президентом. Смотреть такие действия было и стыдно, и мучительно больно.
Секретарь совбеза человек импульсивный и горячий в порыве захлестнувших его эмоций даже попытался застрелиться. Но сколько наградным пистолетом у виска не тряс, сколько не щелкал, выстрела так и не последовало. Оружие было разряжено. С момента его вручения там, не было даже обоймы. Ну не будем придираться к разной второстепенной ерунде. Важен факт поступка, а не его негативные последствия.
Это обычно в кино спецназовцы красивы и чисты в своих помыслах, как дети. В жизни все проще, жестче и без всякой лирики. Когда камеры показали лица двоих бойцов, еще несколько лет назад специально отобранных и законсервированных на одной из баз архипелага Лысый Нос. Красоты там и в помине не было. Желание любой ценой выполнить приказ, элегантности этим зверским рожам не добавило.
Зрителей и читателей газет на протяжении недели развлекали крупными планами бандитских физиономий в пожарных касках, с комментариями пожарного начальника о том, что этих людей, он впервые увидел в момент их смерти. Много было шума и по дипломатическим каналам, с нотами протеста и требованиями объясниться.
Большое сожаление у государственной верхушки, по поводу неумения офицеров попадать в живую мишень, вызывали крупные планы того, кто якобы спас молоденькую девушку журналистку.
Человек, пытающийся ценной собственной жизни спасти другого, по определению и по сложившимся у населения стереотипам, плохим быть не может.
* * *
К выработке хоть каких-то мер по спасению лица государственной власти были привлечены основные персонажи. Собрались в кабинете руководителя Совета национальной безопасности. Уже без протокольных записей, состоялась беседа и обмен мнениями.
Лейтмотивом встречи, был один вопрос.
Кто?
Кто возьмет на себя всю ответственность по имевшим место событиям?
Определившись по кандидатуре, вытирая со лба испарину и в открытую употребляя валидол, с облегчением разошлись. Каждый пошел жечь свои бумаги и уничтожать улики.
Секретарь отправился к премьеру.
Разговор с глазу на глаз был тяжелый и неприятный. Казалось глава кабинета министров, увидев, что происходило в прямом телеэфире, заболел неизлечимой болезнью и сейчас готовился к смерти и собственным похоронам.
— Что вы предлагаете, — еле слышно раздался голос из-под клетчатого пледа. Слабый звук шел из темного угла кабинета оттуда, где располагался легендарный бериевский диван. Читающая публика знала о нем очень много.
— Всю вину возложить на спецслужбы на их преступную инициативу и срочно в прямом эфире, который начнется через двадцать шесть минут просить генерального прокурора возбудить уголовные дела и взять под стражу всех виновных. Хотя ничего еще не ясно.
Он протянул бумагу.
— Вот текст вашего официального заявления с выражением сочувствия всем пострадавшим. И с желанием в самое ближайшее время разобраться с тем, что произошло.
Премьер прочитал вслух: «Давайте не будем мешать следователям нашей доблестной прокуратуры, во всем обстоятельно разобраться и принять правильное решение».
— Вы считаете, что такая ерунда сможет снизить накал страстей? — спросил он у секретаря.
— Да, — неуверенно произнес тот.
— Тогда подумайте, как заткнуть рот всем вместе средствам массовой информации.
— Есть один вариант, — сомневаясь, говорить не говорить, произнес Секретарь совбеза. — У меня, по старым делам, т. е. нефтяному бизнесу, остались прекрасные знакомые среди наших друзей с Ближнего Востока. С их помощью, можно организовать небольшой взрыв в, или нападение озверевших отрядов моджахедов на миссию Красного Креста. Мы их сами профинансируем, а потом будем показывать отрезанные головы наших граждан…
— Я этого не слышал, — замахал руками премьер, — Хотя… Если это спасет демократию в нашей стране… И завоевания народа? Хорошо что бы потом нас только история рассудила, а если выплывет наружу? И через какое-то время толпа «поднимет нас на вилы»?
— Моджахеды будут гордыми воинами и «живыми» в плен не сдадутся, — успокоил его Секретарь. — В случае чего, готов всю ответственность взять на себя…
Сказал он именно то, что сейчас и хотел услышать от него непосредственный начальник. Тот, просияв, пожелал ему успехов. На этом встреча закончилась. Началась телевизионная запись официального заявления главы правительства.
* * *
После у чиновника случился беспокойный сон прямо в кабинете. Да и сном его можно было назвать с большой натяжкой. Часа на два, провалился в помойную яму, где его уже ждали нынешние соратники по борьбе. С таким отдыхом лучше бы вообще не засыпать.
Когда утром, в очередной раз позвонила жена, Секретарь обозвал ее дурой и навсегда запретил звонить на этот служебный номер.
Как раз во время подоспели утренние газеты. Опять разговор с премьером, но уже в расширенном варианте.
