и больше усилий. В какой-то момент сержант поймал себя на том, что хоть ветер и продолжал драть кожу лица с прежним энтузиазмом, звуки, которые он издавал, как бы размазывались и отступали на второй план, словно бы тонули в вате. А потом он услышал, как откуда-то издалека приближаются звуки детского плача. Сержант весь подобрался. Детский плач в ледяной пустыне? Это даже не смешно, это дико и противоестественно. Он нервно оглянулся, и извлёк из кобуры пистолет. Продолжая напряженно и внимательно мониторить окружающее пространство, взвёл курок. На фоне все усиливающегося детского плача, переходящего уже в надсадный, захлёбывающийся крик, щелчок взводимого курка прозвучал угрожающе-сюрреалистично.
Вдруг сзади, в непосредственной близости от сержанта, раздалось мягкое хлопанье больших тяжёлых крыльев. Развернувшись на пятках, он увидел, как в широком луче его фонарика, метрах в семи от него, из снежных струй соткалась огромная полярная сова, гротескно-медленно летящая прямо на него. Янтарный блеск её неподвижных глаз не обещал ничего хорошего.
Сержант вскинул руку с пистолетом и без колебаний выстрелил. Огромная птица на мгновение застыла в воздухе, и вдруг беззвучно вспухла облаком ледяной крошки, снежных хлопьев и бело-голубых перьев, беспорядочно закружившихся на ветру. И когда этот ком из хаотически кружащихся перьев и снега повис в воздухе, из него выпало нечто прозрачно-синее. Сфокусировавший на этом свой взгляд сержант с изумлением осознал, что видит ледяного младенца. Синегубый рот на голове злобного монстрика разошёлся, выплёскивая в окружающее пространство пронзительный крик голодного ребенка, и, заодно, демонстрируя сержанту двойной частокол острейших иглообразных зубов. По младенчески, пухлые, но налитые нездешней силой, конечности маленького чудовища напружинились, как перед прыжком. Грянувший вслед за этим выстрел отбросил синюшное тельце мерзкого кадавра метра на полтора назад. Но этим произведённый выстрелом эффект и ограничился. Монстрик издал обиженный всхлип и снова оскалился, перебирая конечностями. Теперь он двигался по дугообразной траектории вокруг колор-сержанта, низко припадая к снежной поверхности. Сержант же, не осознав толком, что его стрельба не оказывает должного эффекта, еще дважды нажал на спусковой крючок. Глухо грохнули два выстрела. Каково же было его удивление, когда он увидел, что выпущенные им пули просто застряли где-то в середине этого странного сине-ледяного чудовищного младенца. Младенец, тем временем, всё-таки, выбрал момент, и взмыл в воздух. Очередные два выстрела сержанта немного запоздали. Пули ударили в тельце монстра уже тогда, когда его когтистые конечности уверенно вцепились в воротник колор-сержанта. Раскалённый от выстрелов стальной ствол пистолета уперся в живот чудовища и почти без сопротивления погрузился на всю свою длину в сине-ледяное тело. Кадавр обиженно заверещал от боли, но, тем не менее, нашел в себе силы для того, что бы впиться своими иглообразными зубами в шею сержанта. А тот из последних сил жал и жал на спусковую скобу, а его угасающее сознание фиксировало только щелчки бойка по донышкам стреляных гильз. В барабане не было больше снаряжённых патронов.
Спустя три минуты всё было кончено. Ангъяк, сыто рыгнув, отполз от безжизненного тела и, высоко подпрыгнув, прямо в воздухе обратился в огромную полярную сову. Сова же, сверкнув на прощание янтарём своих глаз, взмахнула крыльями и растворилась в снежной круговерти набирающей силу метели под аккомпанемент нудного детского хныканья. А Садурн ар Осуаллт так и остался лежать с разорванным горлом на утоптанном снегу, устремив навечно остановившийся взгляд в тёмное небо. Его путь был окончен.
— Отец! — закричала Нтанда, устремляясь к падающему в снег Афолабе. С другой стороны к нему рванулся Адио. В это же мгновение, то ли зафиксировав какое-то движение, то ли стремясь хоть как-то прореагировать, Амади выпустила из навершия своего посоха весьма внушительный огненный шар, который на очень приличной скорости врезался в ледяной торос метрах в шестистах от исследователей. Вспухла жарким комком беззвучная вспышка магической энергии, испарив больше половины ледяной глыбы. Но, судя по всему, выстрел этот пришелся в молоко.
Адио хватило одного взгляда, чтобы понять, что дела у Афолабе весьма и весьма плохи и счёт времени, ему отпущенного, идет уже на минуты.
— Нтанда, — изо всех сил крикнул он, надеясь, что его крик выведет её из состояния растерянности и ступора, — быстро доставай артефакт стазиса!
Нтанда непонимающе посмотрела на него расфокусированными глазами, но рука её опустилась в один из карманов. Через долю секунды она появилась обратно, сжимая генератор стазисного поля. Адио выхватил артефакт из её дрожащих пальцев, стянул перчатки с безвольных рук Афорабе и, что есть силы, сжал его ладонями торцы артефакта. Послышался негромкий щелчок, и по побледневшему лицу Афолабе побежали голубовато-лиловые огоньки.
— Успел таки, — проговорил про себя Адио.
— Молодец, племяш, — искренне похвалил его Симба, — быстро и правильно среагировал, молодец.
Нтанда продолжала сидеть на коленях около отца, уже погружённого в стазис, по-прежнему пребывая в прострации.
— Стрелявший скрылся, — вдруг подала голос Амади, — я не чувствую никого разумного поблизости, за исключением нашей группы и людей на дирижабле.
— Плохо, конечно, но, видимо, этот некто здорово подготовился к акции, — ответил Симба, — видно, что профессионал. Да, Амади, поднимись-ка ты на борт дирижабля, и скажи Гугу Алакви, старшему помощнику, что бы он снизился, насколько это возможно без риска повредить дирижабль, и пусть подгоняет его сюда. Будем грузить на борт наши находки.
— Будет сделано, — отреагировала Амади и рванулась по направлению к верёвочной лестнице, свисавшей с борта дирижабля.
— Так что, мы его так и отпустим? — взвился Адио.
— Нет, конечно, — Симба устало улыбнулся, — мало того, что он должен понести наказание за покушение на жизнь одного из нас, он еще и должен замолкнуть навсегда. Если информация о наших находках разойдётся раньше, чем мы будем к этому готовы, то нам несдобровать.
— Тогда что? В погоню? — Адио явно стремился к немедленному действию.
— А смысл? — серьёзно посмотрел на него дядя, — ты видишь — темнеет, значит, поле зрения у нас будет изрядно сужено, и шансы обнаружить убегающего резко падают.
— Так что делать то тогда будем?
— Нам надо поднять Афолабе на борт, — начал перечислять первоочередные задачи капитан, — нам надо погрузить всё, что мы насобирали. Дел то хватает.
Встретив озадаченный взгляд племянника, Симба таки снизошёл до пояснения очевидных, с его точки зрения, вещей:
— Он ножками от нас убегает, — пристально заглянул в глаза племянника и продолжил, — ножками. В лучшем случае, на каком-нибудь механизме, типа снегохода или, вообще, на собачьей упряжке. А так и вовсе на лыжах. И у него должен быть где-то недалеко, в одном или двух дневных переходах, базовый лагерь, где хранятся припасы и прочие,
