что было на него совсем не похоже. Нужно с ним что-то делать – парень в раздрае… Ладно, потом подумаем.
После нескольких пустых комнат, почти в конце перед поворотом, ведущего куда-то дальше, обнаружилась Овилла. Уже не связана, одежда сильно помята, но целая. Зарёванная девчонка сидела на краешке стула. Похоже, её заперли на замок.
И как теперь нам вытащить её оттуда? Вопрос невольно вырвался вслух. А в темноте тайного хода что-то мелькнуло. Ага, на стене какая-то палка… Не палка, рычаг.
После поворота рычага открылся проём в комнату. Малышка сжалась, боязливо повернула голову, в распахнутых глазах дрожали слёзки. Увидев нас, она с рыданиями бросилась к брату. Девочка никак не могла успокоиться, цепляясь за Намила. Пришлось срочно выстроить «контур тишины» вокруг брата с сестрой – благо, каждый урок Янселя начинался с установки всевозможных защит.
Выйдя за контур, послушал возле двери. Кажется, никто не обратил внимания на плач.
Так, мы-то уйдём тайным ходом, но обязательно возникнет вопрос – куда делась пленница? Не стоило давать поводов к догадке, что можно прийти со стороны замка.
Значит, приоткроем окно – пусть гадают, каким образом девчонка испарилась без следов через окно на третьем этаже. Может, она того… белка-верхолазка! Кто знает?
Закрыв тайный проём поворотом рычага в обратную сторону, задался вопросом – куда же дальше? Овилла уже успокоилась, прижималась к брату, доверчиво взирая на меня. Голодная, наверно? Так! Времени прошло всего ничего. Интересно, Марин свой завтрак доел? Может, осталось что-нибудь?
По знакомому пути продвигаться было легче. Намила замедляла сестрёнка. Малышка не могла передвигаться с нашей скоростью. Ничего. Всех спасли, можно уже особо не спешить.
Вот и комната Марина. Ага, один! Старший сидел, задумавшись. На тарелках ещё много чего оставалось. Вот и хорошо. Уже привычно нащупав и повернув рычаг, шагнул в комнату.
Марин, разинув рот, уставился на меня, как на привидение. Пока друг не поднял шум, поднёс палец к губам, быстро сгрёб в одну тарелку куски птицы и завернул в салфетку хлеб и пироги. Тихо предупредил:
– О нас никому ни слова. Ты ничего не знаешь, никого не видел. Я потом всё объясню.
Парень понятливо кивнул, с интересом рассматривая пару – брата и сестру. А те с опаской заглядывали в комнату. Вот и хорошо!
С оборотня вся хандра вмиг слетела, в глазах любопытство расплескалось. И Овилла с Намилом приободрились, обрадовавшись спасению. Спасение спасением, а есть хотелось в любой ситуации. На прощание я прихватил со стола кувшин с морсом. В закрытой части замка, конечно, надёжно, но воды я что-то там не видел.
С тарелками в руках вернулись к началу тайного хода. Вышли также, с применением крови. За первым попавшимся столом расположились перекусить. Пленники с аппетитом набросились на угощение. А я задумался о том, что делать дальше?
Понимаю, что спас друзей только чудом. По моей вине они оказались в беде. Похоже, именно я навёл Байкуса на их дом.
Намил будто мысли мои прочитал:
– Лагор, ты не думай, что нас подвёл. Мне этот… всё смеялся, рассказывал, как они Ораша вычислили, что он оборотень. Как издевались над ним и его семьёй.
На мой невысказанный вопрос пояснил:
– Дядька это наш, двоюродный. Он на четверть оборотнем был, перекидывался иной раз… Добрый дядька. Убили его, а мы не знали. Нам весть пришла, что вьюшку в печи рано закрыли по недогляду, и вся семья задохнулась от угарного газа. Мы-то небогато жили в Наринже, а тут в наследство пекарня, хотя мы на это и не рассчитывали. Мама как чувствовала – очень ехать не хотела. Но поверенный, что приезжал известить про наследство, уговорил. Поехали… – вздохнул с затаённой болью, – с обозом. Ещё в конце прошлого лета это было. А на обоз напали. Даже непонятно, кто это такие были. И на разбойников не похожи. Ну, ладно, когда грабят. А тут купец сам всё отдавал, говорит – выкуп за него пришлют. А его под сабли! Разбойники разве так сделали бы? Они обязательно выкуп потребовали бы. Мы уже с жизнью прощались, я Овиллу под куст затолкал, ветками закидал… А тут помощь пришла. Из леса волки выметнулись, всех нападающих перебили. Мы сначала и не поняли, что за волки. А они потом перекинулись, стало видно, что оборотни. У напавших на нас, командир жив оказался, ранен только. Из него и вытрясли, что отряд отсюда, из замка. Напали и всех убивали, чтобы потом всё на оборотней свалить. Скандал был нужен.
Я вспомнил, что действительно год назад была какая-то суета. Вожака и отца подолгу дома не было, куда-то всё ездили. Даже в столицу. И другие самые сильные оборотни где-то пропадали. Тогда-то Гром и поднял голову в отсутствии вожаков…
– Вместе с нами шесть человек спаслось. Наши родители погибли… Отец маму своим телом заслонял… Их так одной пикой и проткнули насквозь… Они всю жизнь вместе, всегда старались поближе друг к другу держаться… И в смерти вместе… только мы с Овиллой уцелели. Главным среди оборотней был Ррык. Когда нас в деревню Лапки везли, он нас всё ёлки считать заставлял, чтобы отвлечь. Шутил, что дорогу ёлками считают. Овилла плакала сильно. А ёлки считает и забывается, плакать перестаёт. Да и я… Можно сказать, он нас этими ёлками спас.
Я вспомнил, как фыркал по поводу условной фразы про ёлки. Оказывается, у всего есть своё объяснение. И то, что мне показалось глупой фразой, для брата с сестрой оказалось наполненным глубоким смыслом.
Намил продолжил свой рассказ:
– Мы в Лапках какое-то время пожили. А потом я случайно услышал разговор Ррыка с другим оборотнем, что ему нужен свой человек в Лесном. Пусть не в замке, но в городе хотя бы. А у нас-то наследство здесь. Вот я и вызвался! Ррык сначала сомневался, потом согласился, что под видом наследника меня никто не заподозрит. Дал мне клетку с птицами для связи. Овиллу-то я не собирался с собой брать, а она сбежала от оборотней. Представляешь? Я даже далеко уехать не успел. Пришлось её с собой взять. Приехали. Всё нормально, поселились в доме, а соседи косятся. Мы не поймём, в чём дело. Там слово скажут, тут намекнут – я и понял, что со смертью Ораша и его семьи не всё так ясно. Ну, жили потихоньку, иногда пересылали вести, что люди приносили – придут, скажут условную фразу, только после этого я с ними разговаривал. А ночью, когда ты ушёл и заявился этот с отрядом, я подумал, что ты нас сдал управляющему…
Я аж задохнулся от возмущения, а потом вспомнил, как корил себя, считая, что навёл Палача на дом Намила. Вспомнил
