верный путь. Прямо скажу: сейчас все держится только на тебе одном.
— Индра? — только сейчас до Брана дошло, что его кузина каким-то образом замешана в этой таинственной ситуации. — Какое она имеет ко всему этому отношение?
Сатир хищно улыбнулся, сверкнув ярко-желтыми глазами.
— Пока что я не могу тебе рассказать о том, что ей нужно, но вскоре ты и сам обо всем узнаешь. А сейчас, прошу, не теряй драгоценного времени и прими единственно верное решение.
— Но как?! Как мне вернуться в свое тело?!
— Чтобы вернуться в прошлое, необходимо разрушить настоящее, точнее, того, кто за ним стоит, — ответил Одвал.
Поднявшись с места, сатир стал медленно отстраняться от озадаченного юноши, зашагав вглубь пустынной чащобы, пока полностью не растворился в густом сумраке, оставив Брана один на один со своими спутанными мыслями.
Всю ночь Бран провел рядом со спящими друзьями и собственным телом. Сердце трепетало в груди, а в горле застрял вязкий комок, который не давал ему произнести ни единого слова.
Юноша не желал возвращаться в идиллический выдуманный мир. Ему было слишком больно представлять, как он вернется в маленькую хижину и посмотрит в глаза своей матери, тем более что она не была настоящей Майей. Все они были иллюзией, созданной его воображением. Но и тут была какая-то загвоздка. В этом мире он был не один, а потому выбраться отсюда было довольно сложной задачей.
Встав с холодной земли и встретив нежно-розовый рассвет прямо в лесу, Бран направился обратно. Выбора не было — ему предстояло с глазу на глаз встретиться с тем, кто стоял за всей этой путаницей, за всем этим туманным сновидением.
Вернувшись в хижину, он стал медленно подниматься по деревянной лестнице, уже не обращая внимания на ее протяжный скрип. Матушка давно встала и, сидя посреди комнаты Брана, печально вздыхала.
— Сынок, где ты был? Я чуть с ума не сошла, — с чувством выпалила Майя, и в ее больших черных глазах заблестели маленькие слезинки.
— Мне не спалось, и я решил пройтись по пастбищу, — устало ответил Бран, погружаясь в объятия матери.
Хоть она и была лишь плодом его фантазии, он не мог найти в себе силы сказать ей об этом, разрушить идиллию, что царила в маленьком уютном доме Кэмпбеллов.
— Пожалуйста, больше не пугай нас так, — всхлипнула женщина и тут же принялась расцеловывать Брана в обе щеки. — Отец уже отправился на работу, но был очень взволнован твоим отсутствием, даже не поел толком.
Юноша лишь слегка кивнул, а затем вместе с матерью спустился в просторную кухню, дабы приготовить завтрак и как следует насытиться.
Когда трапеза подошла к концу, Майя завернула остатки еды в белое тряпичное полотенце и, сложив еще теплые яства в корзину, велела Брану отнести их отцу. Бран молча согласился, но ему было больно. Больно оттого, что все это не по-настоящему. Вся эта еда, забота и родительская любовь, что даровал ему туманный сон — всего лишь иллюзия, которую рано или поздно ему необходимо разрушить.
Наскоро попрощавшись с матерью и пообещав отнести отцу угощение, Бран отправился в дорогу, но не туда, куда велела ему мать, а в дом Каллаганов. В тот дом, в котором жил еще один человек, пришедший в это забытье из реального мира, из леса.
Постучав в тяжелую дверь, Бран стал ждать, пока Индра отворит ему. Однако этого не произошло, поэтому он снова постучал. Но ни Ларс, ни Мойра Куин, мама Арин, а в этом мире Мойра Каллаган, не открыли ему.
— И что ты забыл здесь в такую рань? — странновато улыбаясь, произнесла Индра, стоявшая у Брана прямо за спиной. — Неужели соскучился?
Юноша слегка опешил, но, сдерживая эмоции, медленно развернулся и встретился с ней взглядом. Сейчас ее глаза уже не были темно-карими с проблеском красного огонька, а полностью пылали ярко-алым цветом. Словно маленькие сосуды в ее глазах лопнули и заполнили радужку кровью.
— Я чувствую, Бран, что что-то не так, — протяжно сказала Индра, обходя мальчика и внимательно изучая его взглядом.
— Кто ты такая? — вкрадчиво вопрошал Бран, также внимательно осматривая ее, как и она его.
— Я — твоя кузина Индра. Разве ты уже позабыл меня?
— Ты не сможешь снова обвести меня вокруг пальца, — с пренебрежением воскликнул Бран. — Кто ты в реальном мире?
Индра сощурилась. Кажется, слова юноши застали ее врасплох, и она, подобно плотоядной змее, стала крутиться вокруг своей жертвы, стараясь свести ее с ума.
— Так ты догадался! Похвально, — обнажая свои белые, как снег, зубы, ответила девчушка, более не скрывая своей животной натуры, а, напротив, всем своим существом демонстрируя ее. — Даже не знаю, где я оплошала. Вроде бы все выглядит довольно реалистично, — Индра огляделась вокруг, стараясь показать, что в полной мере довольна своим творением.
Брана раздражала ее манера, раздражала ее улыбка, раздражало ее существование, поэтому он со злобой в голосе спросил:
— Зачем ты заманила нас сюда? Зачем держишь меня в заточении?
Девочка лукаво хихикнула, вплотную подойдя к юноше.
— Я? Заманила? Да вы сами с превеликой радостью купались в этом озере, хотя Лотта предупреждала вас. Получается, ее жертва была напрасной.
Бран сжал кулаки, отчего на них выступили тонкие вены. Воспоминания о смерти добросердечной русалки вновь нахлынули на него и словно волной смыли всю злобу, оставив в душе лишь холодный, судорожный страх.
— Ах, не правда ли, у нее печальная судьба? Прямо как у ее подруги Петры, которую безжалостно задушили собственными волосами твои милые подружки, — Индра продолжала наступать на чувства юноши, топча их собственными ногами, словно осколок стекла. — Даже малыш Фиц утонул в болоте из-за тебя. Все-таки ты довольно кровожаден для обычного человека, — усмехнулась девочка, поднеся маленькую ладошку к губам.
— Я не виноват! Это ты… это все ты… — успел крикнуть Бран.
Силы словно покинули его. Он явно ощущал в своей груди, прямо под тонкими ребрами, какой-то странный холодок, который усиливался, рос в нем, будто дикий цветок, с каждым произнесенным девочкой словом.
— Бран, если ты думаешь, что осознание приведет тебя к разгадке и ты каким-то чудом сможешь покинуть это место, то спешу тебя огорчить, — безучастно бросила Индра. — Даже убив себя собственными руками, ты вновь очнешься в своей теплой постели рядом со своей сердечной матушкой. Ничто не способно заставить меня разрушить чары, а поэтому доживай остаток своих дней здесь под моим неустанным взором.
Сказав эти слова, девочка постучала в дверь своего дома. Спустя
