На окраинах леса полным-полно жирной дичи!
Бран слегка опустил голову. Ему льстила такая забота, но охота его нисколько не привлекала.
— Достаточно, Ларс, — ввязалась в разговор его рыжекудрая жена. — От этого леса одни неприятности.
— Тут и не поспоришь, — выдохнула Майя, накладывая себе в тарелку свежего овощного салата. — Бран, а ты давай побольше ешь. Смотри, какой хиленький стал, — указав большой деревянной ложкой на сына, добавила она.
Все хором рассмеялись и продолжили вести непринужденную беседу. Только Бран внимательно разглядывал жену Ларса. Она кого-то ему явственно напоминала и казалась знакомой.
— Мойра, а как дела у Индры? — спросила матушка, нежно улыбаясь его кузине.
— Мойра Куин! — неожиданно воскликнул Бран, слегка приподнимаясь с места.
Мойра смутилась, а затем, заправив свои рыжие кудри за ухо, сказала: — В девичестве я действительно была Куин, но уже пятнадцать лет как я Мойра Каллаган.
— Не переживай, дорогая, у Брана еще бывают некоторые… некоторые трудности в восприятии, но он выздоравливает, — потупив взгляд, бросила Майя, будто бы стесняясь умственного порока собственного сына.
Индра улыбнулась так, будто ее забавляло поведение мальчика. От этого Брану стало не по себе, и больше за ужином он ничего не говорил.
Когда трапеза подошла к концу, взрослые заговорили о шахте и работе, что было абсолютно неинтересно Брану, поэтому он пошел наверх в свою комнату, чтобы в одиночестве поразмышлять о том, что произошло в его жизни за эти короткие сутки. Но как только он присел на кровать, в комнату беззвучно вошла сероволосая девочка и стала внимательно осматривать помещение.
— Знаешь, у тебя здесь довольно уютно, — участливо произнесла она, присев возле Брана, а затем неожиданно добавила: — Любишь читать книжки?
Бран не сразу понял вопрос, а после, заметив, как много в комнате полок, уставленных старинными томами, неуверенно ответил:
— Ну, наверное, да. Это ведь моя комната.
Девочка придвинулась к нему, а затем, заглянув прямо в глаза, спросила:
— Ты совсем не помнишь меня, Бран?
Юноша отстранился и неразборчиво произнес:
— С чего бы мне тебя вообще помнить?
Индра странно хихикнула, а затем стала осматривать книжные тома, вертя их в руках.
— У тебя все книги о всяких травах и растениях. Ты и вправду на них помешан.
Бран молчал. Ему было немного не по себе оттого, что девочка так беззастенчиво роется в его вещах. Хотя были ли это его вещи по праву, он не знал.
— Знаешь, когда я была юна́, сама увлекалась травничеством. Оно мне было по душе. Но потом стало совершенно не до книг, — перебирая пожелтевшие страницы, сказала девочка, а затем, поставив том обратно на полку, вздохнула и уселась прямо на деревянный пол.
— Юна́? Тебе ведь лет пятнадцать, — с подозрением в голосе сказал Бран, внимательно изучая взглядом загадочную кузину.
— Ах, верно-верно, — хитро улыбнувшись, сказала она. — Иногда я говорю всякую чушь, тебе это должно быть знакомо.
Бран не понимал, отчего эта девочка так сильно его волнует, вызывает в нем бурю странных, пугающих эмоций? Словно бы он травоядное, а она голодный хищник, что рано или поздно доберется до его берлоги и без зазрения совести разорвет на части.
— Слушай, наверное, уже поздно, мне пора спать, — неуверенно сказал юноша, всем своим видом стараясь показать, что Индра задержалась в его комнате.
Но девочка лишь пространно повела головой, будто вовсе не услышала его слов.
— В лесу довольно небезопасно, Бран, не стоит ходить туда снова. Иначе, кто знает, что с тобой может произойти, — сощурив свои темно-карие глаза с легким багровым проблеском, сказала девочка, а затем направилась к выходу из комнаты. — Надеюсь, среди близких людей ты вновь обретешь свое счастье.
Бран в недоумении взглянул на кузину, но ничего не ответил. Она не внушала ему доверия, и он вновь стал размышлять над тем, что является реальностью, а что плодом его больной фантазии.
С каждым прожитым в Ардстро днем Бран все сильнее убеждался в том, что ничего из того, что случилось с ним ранее, не существовало.
Он помогал своей матери по хозяйству и на работе. К слову, Майя ухаживала за больными и была кем-то вроде медицинской сестры, что помогает старикам, беременным женщинам и детям излечиться от хвори. Бран ходил на шумный рынок, прогуливался по ароматным пахотным полям и порой заглядывал на широкий луг, на котором каждый день паслись откормленные чернобокие коровы, маленькие щуплые козлята и пушистые, как белые облака, овцы. Сидя на зеленой сочной траве, юноша внимательно вглядывался в загадочную кривую тропу, ведущую прямо в запретный лес, борясь с собственными мыслями и желанием пуститься в него без оглядки.
Семья была добра к нему. Настолько добра, насколько это вообще было возможно. Майя не могла нарадоваться тому, как быстро ее сын шел на поправку и всеми силами старалась подавить в нем разного рода сомнения, направить силы и интересы мальчика в разумное русло. А потому он все реже приходил на луг и постепенно забывал о том, что когда-то привиделось ему в кошмарном сне.
В один из дней, когда семья плотно поужинала тыквенным супом, приготовленным из тех самых спелых тыкв, что вручил ему усатый торговец на шумном рынке, Бран отправился в свою уютную комнату и, погасив восковую свечу, улегся поудобнее в мягкую постель, забываясь мирным сном. Когда дрема практически охватила его, юноша услышал звонкий треск у изголовья. Неохотно поднявшись с кровати, Бран стал озираться по сторонам. Треск доносился прямо из приоткрытого окна, а точнее, исходил от того, кто стоял внизу на темной деревенской улице. Он присмотрелся и увидел тонкий, полупрозрачный силуэт юной девушки. С неким отчуждением она смотрела в его широкое окно и, подбирая с земли маленькие, остроугольные камешки, швыряла их прямо во вставленное в древесную раму тонкое стекло. Бран на мгновение решил, что его вновь стали посещать ночные кошмары, но спустя пару минут, в течение которых незнакомка продолжала бросать камешки, понял, что происходящее абсолютно реально. Отворив створку, с вящим негодованием юноша воскликнул:
— Индра, прекрати! Я знаю, что это ты!
Незнакомка молчала, продолжая внимательно смотреть на него в оконный проем своими большими, темными глазами. И Бран не выдержал, решив, что спустится к кузине и как следует отчитает ее за подобное поведение. Наскоро натянув одежду, он стал тихо спускаться по скрипучей лестнице, стараясь не разбудить спящих родителей. Когда отворил входную дверь, то буквально оторопел от ужаса: девочка стояла прямо перед его лицом и улыбалась алыми губами. Это была не его кузина Индра. Светлые волосы мягко
