ровным слоем шкафы с множеством створок и ящиков. Над головой висела большая золотистая люстра, похожая на сталактит. Напротив, положив ногу на ногу, сидел Константин Афанасьевич.
– После смерти у человеческой души есть несколько путей, но у тех, кто умер в страхе, не утолив свой интерес или будучи обманутым, есть шанс попасть сюда. Добро пожаловать в Навь, Ярослав.
Слава вновь обрёл контроль над челюстями и теперь с жадностью вдыхал ртом воздух.
– Что? Что Вы со мной сделали? Что это?
Действительно, удивляться было чему: мятая клетчатая рубашка Ярослава и порванные брюки сменились стильным смокингом точь-в-точь по мерке. Растрёпанные светлые волосы улеглись ровной волной. Из отражения на стеклянном столе на Славу смотрел совершенно иной чем прежде человек, солидный и повзрослевший.
– Это? Я пошил. Между прочим, только что. Отправляясь творить добро, надо выглядеть опрятно, чтоб общественность не смущать. Кстати, прежде чем войти куда-то, следует постучать и спросить разрешения. Это так, на будущее.
– Да? А когда Вы ко мне домой проникли, то разрешения не спрашивали.
– Воде же течь из крана вы позволяете. Вот я и протёк. Но здесь есть один существенный нюанс. – Константин поднялся и неспешно пошел вдоль стола, ведя по нему рукой. – Давным-давно, примерно две тысячи лет назад, было сказано сильнее разграничить три стороны бытия, дабы те, кому не надо, не попадали на чужую территорию, особенно на вашу.
– А если надо какому-нибудь… например… Кто тут у вас есть?
– Лешему?
– Лешему. Очень надо попасть к нам в эту … как её.
– Явь.
– Да в Явь. Что тогда?
– Кому действительно надо – тот попадёт. Тут загвоздка в чём? Установили специальные чары, так, что на чужую территорию так просто не проникнешь. Чары собственности называются. А если хозяин того места скажет кое-какое слово, то вторгшегося каким бы то ни было образом, моментально изгонит прочь. Там ещё много особенностей…
– А какое слово то?
– Ты не понимаешь, что с тобой случится, если я его произнесу? – Константин Афанасьевич подошёл к одному из ящиков в шкафах и начал в нём рыться. – Впрочем не о том речь. Я тут немного поэкспериментировал с этими чарами, и вот что вышло. – Под свет золотистой люстры был извлечён небольшой аккуратно свёрнутый предмет. – Носи его, и сможешь чувствовать себя везде, как дома. Ни меч, ни пуля, ни стрела не коснётся его обладателя, что нам на руку. Держи.
Ярослав принял таинственную вещь. Ею оказался ремень для брюк, вдоль внешней стороны которого располагались затейливые символы. Пряжка ремня выглядела, как панцирь большой улитки, и отливала малахитом. На ощупь ремень был гладкий, почти скользкий.
– Если верить тому, что вы сказали, это должна быть очень удобная штука.
Можно ведь больше не беспокоиться за безопасность. А вы получается тот самый Кощей, который над златом чахнет?
– Ну, считай, что тот самый.
– И смерть у вас на конце иглы, игла та в яйце, яйцо в зайце, заяц в утке, утка в сундуке, что висит на дубу на острове Буяне посреди моря-океана?
Пока Слава перечислял, Константин закрыл ящик и снова расположился в кресле. На его лицо легла еле заметная улыбка.
– Занятным человеком был Александр Сергеевич, должен тебе сказать. За то и пустили его сюда. И народ занятные сказки сказывает. Поучительные. А про бессмертие скажу вот что: бессмертный – значит смерти не имеющий. Этим качеством, кстати, обладает каждая человеческая душа. Тело бренно, разум шаток, но душа! Вечна! Я пошел дальше. Мой разум не сломить. А тело… Там как статус ВКонтакте: всё сложно. И про утку с зайцем – это чисто моя инициатива. Очень удобно получалось: богатырь проходил испытания, побеждал зло в моём лице, а потом эта история шла в массы и прививала мораль. Так и жили. Вот что, считай, что я бессмертен, и всё. Не надо тебе пока мозг засорять.
– А как же сундук, и дуб, и …
– Я бессмертен, и точка.
– Константин Афанасьевич.
Кощей чуть наклонил голову и сощурил глаза.
– Да, Ярик, я слушаю.
– Там был водитель. – говорил Слава, мыслями устремляясь к недавнему прошлому. – Вы попросили его подежурить. Посторожить на случай опасности или ещё за чем. Не знаю. Его сбил грузовик… Вы всегда так поступаете со своими товарищами?
Константин вздохнул и опустил плечи, уставившись на полупрозрачную поверхность стола.
– Григорий – крепкий орешек. Он был на многое способен. Многие возможные опасности он мог бы предотвратить даже лучше меня. Это судьба.
– Но это Вы сказали ему стоять там.
Константин обратил на Ярослава леденящие дужки поблескивающих глаз.
– У него были все шансы уклониться от атаки. Может и предотвратить её Войди он в помещение, его бы ждала куда худшая участь. Я не могу сохранить жизнь каждого! Я бессмертен, а не всесилен. Я обязан быть таким. Тебе такого не понять. У тебя ещё нет такой ответственности. Молись, чтоб не появилась. Чем больше можешь – тем больше должен. Я много чего могу, но обязан я гораздо больше!
На поверхности стола неожиданно появился кот и зашипел. Константин Афанасьевич откинулся в кресле и закрыл ладонью лицо. Воцарилось молчание. Кот спрыгнул на колени к Кощею и потёрся.
– Ладно-ладно, – Константин погладил кота – ты на меня не серчай, нам пора двигаться дальше. А то и так задержались. Ногу твою лечить надо было. Пришлось время растягивать. Уложились в двенадцать часов. А там перелом был, межу прочим. Как, кстати, себя чувствуешь?
– Значит, всё-таки, перелом… Нормально себя чувствую. На твердую четверку. Меня этот комочек пушистости лечил что ли? Как он это делал?
– Да заговорами, заговорами. Он специалист в этом.
Константин Афанасьевич потрепал кота за ушком.
– Так. Он всё же говорит. А я-то думал – показалось.
– Говорит, но не с людьми. С некоторого времени считает это выше своего достоинства. Надевай пояс, пошли. Нам пора.
Слава повертел пряжку ремня в пальцах.
– Медленный и ленивый?
– Неа. Скорее, неуязвимый и неотвратимый.
Произнося это, Константин поставил кота на стол и устремился к двери. А немного погодя, за ним последовал и Ярослав в новом костюме и поясе с малахитовой пряжкой-улиткой. Дверь закрылась. Кот какое-то время сидел, молча смотря на неё, затем стал умывать мордочку. Когда с гигиеной было покончено, он с любопытством обвёл взглядом дубовые шкафы, зевнул, дважды звонко хлопнул передними лапками, как в ладоши, и исчез в воцарившемся мраке. Только два зелёных глаза несколько мгновений продолжали светиться, а затем растворились в пугающей и загадочной темноте.
Огромен замок Кощея, но незрим он ни для сокола в небе, ни для волка в лесу, ни для ока человеческого, ибо расположен глубоко под землёй. Там внизу ветвятся бесчисленные коридоры, нависают арки, простираются залы. Там внизу мимо белёсых статуй и колоннад пролетают огоньки – небольшие шарики, озаряющие пространство вокруг себя едко- зелёным или пурпурным светом. Там
