Мушка.
— Да, всем сейчас не просто. Завтра последние из наших отправляются и все… На этом все, — сказал Пуфик, поднимаясь со своего места, — Пора по домам.
— Ты как всегда прав, — проговорил Мушка.
Ночью, лежа в своей теплой и уютной постельке, накрывшись любимым пушистым пледом, Пуфик смотрел на огонь, танцующий в камине.
— Нет. Я отсюда не уйду. Пусть даже мой дом срубят, но я его не оставлю. Пусть рубят его со мной, — решительно проговорил он.
Дерево, ощущая боль и решимость своего гнома, зашумело ветвями в ответ. Печальный скрип, вырвавшийся наружу из самой сердцевины ствола, был похож на плач. Великан, большой и могучий, грустил так же сильно, как и его маленький жилец.
Следующий день принес новую порцию тоски и горечи. Поздно вечером, провожая последнюю кибитку с соплеменниками, гномы и гномка решили отправиться в деревню.
— Здесь какое-то все стало пустое….чужое… — проговорила Марта, всхлипывая.
— Да, твоя правда, — ответил ей Мушка, гладя по плечу.
Дорога в деревню была не близкой. Маленькие ножки гномов упорно несли их хозяев вперед, несмотря на то, что утопали в грязи, появившейся после таяния снега. Над ними летал филин, сопровождавший друзей и предупреждавший, если на пути попадалась особенно глубокая лужа, сообщая, как и с какой стороны ее лучше обойти.
Когда уставшие, они добрались до окраины деревни, на которой печально и мрачно темнел полуразрушенный домишко, Мушка спросил, вытягивая ногу из очередной грязевой ловушки:
— Нам же в первый дом надо, правильно?
— Да, вроде как в этот. Так, по крайней мере, вчера голуби говорили, когда с новостями прилетали — ответил шепотом Пуфик, протягивая руку другу, что бы вытащить того из холодной и липкой грязи.
Филин кружил над ними, пока друзья не дошли до забора того самого заброшенного, одинокого дома, ухнул на прощание и растворился в ночной темноте.
Гномы подошли к крыльцу и, найдя известную им щель под первой ступенькой, пролезли внутрь. Пройдя немного вперед, они оказались у другой щели, ведущей на сей раз уже в саму избу.
Перед тем, как зайти внутрь, они постучали о деревянную балку камушком, валявшимся тут же у щели.
— Это мы пришли. Есть кто дома? — проговорил Пуфик и тут же в щели показалась голова Нома.
— Ооооо! Это вы! Заходите, — радостно проговорил один из близнецов.
Пуфик, Мушка и Марта пролезли через щель и тут же на них набросились с объятиями Ромашка, Зубчик, Мон и Ном.
— Ну вы и грязные, — проговорила Ромашка, смеясь, — Переодевайтесь да садитесь к огню поближе.
— Огню? — недоверчиво переспросил Пуфик.
— Да, — ответил Зубчик, — мы немного поработали и сделали печку из консервной банки, а к ней и дымоход, который идет до канавы в конце участка. Дыма не видно, даже если крутиться у дома. А вообще сюда никто не доходит. Боятся. Поговаривают, что в доме когда-то жила колдунья. Но нам это и на руку.
Пуфик кивнул и подошел к очагу. В избе было прохладно, так как дом, в котором долгое время не живут люди, теряет тепло, уют, а потом из него уходят и домовые. Так что, гномам приходилось стараться изо всех сил, что бы не замерзнуть, особенно ночами.
Огонь плясал в очаге, в который Ном и Мон по очереди подкидывали щепки. Пуфик, переодевшись в чистую одежду, сидел закутавшись в отрез шерстяного шарфа, который ему выдала Ромашка, попивая горячий чай и перекусывая черных хлебом, поджаренным на огне. Было горько, но в то же время и очень вкусно. Лицо и руки гнома перепачкались в копоти, от усталости слипались глаза, но он был счастлив и улыбался.
— Нас домовые подкармливают, — ответил Зубчик. — То хлеба, то сыра, то колбасы дадут. Они тоже переживают за нас и наш лес, так как понимают, что стоит только этой всей цивилизации прийти к нам, следующие, кому "повезет", будут они. Начнут скупать участки, а потом сносить дома и…. — он запнулся и отхлебнул чай из своей плюски.
Марта устала с дороги так, что даже не смогла подойти к огню. Ромашка уложила ее в одну из постелей, которые соорудили из соломы и старых носовых платков с помощью домовых гномы ещё в первый свой день в деревне. Мушка тихонько подошел к другу и сел рядом, взяв кусок поджаренного хлеба, протянутого Зубчиком.
— А где Сина и Рыжик? — спросил, удивленно оглядываясь Пуфик.
— Да они в доме председателя ночуют у домовых. Валерик и Петрус пустили их пожить у себя, что бы новости сами слушали и передавали нам. У домовых тоже же дел полно после зимы, — ответил, зевая Зубчик.
— Давайте спать, утро вечера мудренее, — проговорил Пуфик, прислоняясь к стене избы, рядом с банкой-печкой, в которой все ещё теплился огонёк.
Живя в лесу, гномы конечно слышали выражение "вставать с петухами", но что это на самом деле, не понимали. Они вели свободный образ жизни, занимаясь тем, что изготовляли себе и друзьям какие-то предметы быта, занимаясь собирательством, готовя еду, ходя в гости к друг другу. И, когда пернатая птица с гребешком, начала петь своим противным скрипучим голосом "кукареку", от страха и неожиданности Мушка свалился на пол.
— Доброе утро, — услышал он голос Пуфика.
Мушка увидел друга рядом с банкой-печкой, варившего в маленькой жестянке кашку.
— Доброе. Ты давно проснулся? — спросил, потягиваясь, он.
— Да я почти и не спал, — со вздохом ответил староста, — как-то сон не шел. Звуки, запахи, тут все другое.
— А остальные где?
— Марта убежала к Сине, остальные тоже разошлись по делам, — проговорил, снимая с огня завтрак Пуфик, — нам бы тоже не мешало заняться делами.
— Сейчас умоюсь и займемся, — бодро поднимаясь с пола, ответил Мушка.
В деревне жизнь не текла своим чередом. Рано утром приехали трактора и грузовики, в которых сидели люди в одинаковых робах.
Председатель, Ефим Петрович, человек уже в солидном возрасте, стоял у своего дома в валенках, овчинном тулупе, сложив руки на груди. Из домов на улицы высыпали люди.
— Кто председатель? — крикнул бородатый мужчина из первой машины, остановившейся у дома Ефима Петровича.
— Ну я, — нехотя ответил тот.
Заглохли двигатели и из кабины вышел тот самый бородач, держа в руках стопку бумаг.
— Доброе утро. Меня Виталий зовут. Я бригадир, — сказал, протягивая руку, которую с опаской пожал председатель, — вот бумаги. Вас должны были уже предупредить, что сегодня мы приедем.
— Да уж предупредили, — с грустной усмешкой, ответил Ефим Петрович.
— Вот и отлично. Можете нам показать место, где нам остановиться на время работ?
— Да, пойдемте, — доставая ключи из
