– Ничего себе дворец Снежной королевы! – воскликнул он, не стесняясь своего искреннего изумления. Это что, у вас везде так красиво?
– Нет, – отозвался проводник, – так красиво у нас только здесь. Но это и понятно. Во-первых, первая штольня самая нижняя, а стало быть, и влажность здесь самая высокая. А раз влажность сильная, то и иней здесь садится на стены легче, чем в других местах. Вечная же мерзлота вокруг, что вы хотите. То, что лежит в ней, то и сохраняется навек. Да к тому же и взрывных работ здесь давно никаких не ведётся. Так что наслаждайтесь, поскольку ничего подобного в других местах вы не увидите. А теперь прошу за мной, сейчас осмотрим выход коренной рудной жилы. Мы её специально здесь сохраняем, аж с сорок второго года!
Держась несколько позади своих коллег, Хромов находился в постоянной готовности, при первом же удобном случае поднять вопрос о 7-й штольне. И подходящий случай ему представился довольно скоро. В самом конце довольно продолжительной экскурсии, их сопровождающий неожиданно замешкался, захромал и, прислонившись рукой к стенке, принялся стаскивать с ноги сапог.
– Позвольте вам помочь, – поспешил к нему на помощь Хромов. Никак камень за голенище попал?
– Да, – кивнул тот, – тут рядовое дело, как чуть отмёрзнет, так с потолка всякий каменный мусор и сыпется. Я смотрю, вы как местные горняки лампы носите, – кивком поблагодарил он Илью за помощь, – на плече.
– А как же положено? – удивился Илья, попавший под землю в качестве горного техника впервые в жизни.
– На каске, – усмехнулся начальник участка.
Топнув ногой, словно проверяя качество намотки портянки, он направился к близкому уже выходу.
– Позвольте поинтересоваться, – бойко потянулся за ним Илья, – вы сами-то здесь давно работаете? Я имею в виду на данном прииске.
– Ох, – мотнул тот головой, – даже чересчур долго. Давно бы мне пора с Колымы уматывать, да всё никак не удаётся.
– Отчего же так?
– Право не знаю, как и объяснить. Да здесь как-то все по иному происходит, не так как на «Большой земле». Отсюда даже в обычный отпуск не всякому удаётся уехать. Словно в заколдованном царстве каком-то живём. Максимум нашему очередному бедолаге удаётся добраться до морского порта и всё, и абзац.
– Что всё?
– Да то и всё. Не успеешь оглянуться, назад везут его, голубка, причём максимум через две недели. Это уж самый максимум. Да ещё хорошо, если он в штанах вернётся и с мятым рублём в кармане.
– А бывает и без?
– Ещё как бывает, не сомневайся!
– Кстати, – резко изменил Илья направление беседы, – если вы такой старожил, то, может быть, подскажите мне, где здесь находится штольня номер семь? Бис, – добавил он для пущей точности.
– Нет такой, – отрицательно покачал головой мастер, – поскольку рабочих штолен здесь всего шесть. Здесь четыре, – слегка полуобернулся он назад, – и с западного склона две, пятая и шестая. Никакой седьмой здесь нет.
– Ну, может быть, есть старые, заброшенные разработки? Так сказать бесперспективные?
– А-а, этого добра здесь навалом. Вон там, – неопределённо взмахнул он рукой, – три или четыре норы пробито. И на том останце парочка отверстий просверлена и даже довольно протяжённых. Слева от дороги тоже вся сопка издырявлена. Здесь ведь раньше не было геологической службы. А в стародавние времена всё на глазок делалось, по интуиции.
– Придётся как-то искать доступ к местным архивам, – с тоской подумал Илья, ужасно не любивший рыться в запылённых архивах, – если, конечно, они здесь существуют.
Архивы прииска, к счастью сохранились. Этот обнадёживающий факт Хромов установил буквально через пять минут после возвращение в контору. Размещалось это многосоткилограммовое собрание в обширном помещении, примыкающем вплотную к зданию рудного управления. Ранее, во времена развитого социализма, помещение принадлежало клубу, а сейчас в этом, почти угасшем очаге местной культуры, ютилась только поселковая библиотека. Выделенная для его сопровождения молоденькая библиотекарша не отходила от Ильи буквально ни на шаг. Вначале он даже думал, что она боится за сохранность разложенных на полках книг, но вскоре он понял, что волновало её совсем не это.
– А скажите, – незамедлительно атаковала его русоволосая, закутанная в две кофты, девушка, назвавшаяся Анютой, – правда, что в Москве в каждом доме есть лифты?
– Нет, не правда, – рассеянно отвечал Хромов, скептически разглядывая кипы исчерченных и захватанных пальцами бумажных рулонов.
– Почему же? Все говорят, что там все дома высоченные.
– Нет, не все высоченные.
Хромов встал на стул и, задыхаясь во взметнувшейся бумажной пыли, решительно полез в самый дальний от двери угол, полагая, что именно там находятся рабочие документы, относящиеся к сороковым годам.
– Вы что-то конкретное ищите, – не отставала от него девушка, – или просто так интересуетесь?
– Интересуюсь предвоенными годами, – с усилием выдрал из плотной пачки один из рулонов Илья. Думаю осмотреть некоторые старые проходки.
– Так вы совсем не там ищите. Всё что до шестьдесят первого года закладывалось на хранение, всё в самом низу лежит. Архивом-то мой дедушка заведовал, а у него нога болела. Говорили артрит, и поэтому он на верхние полки не лазил, поскольку колено у него не сгибалось. Потом Олег Иванович стал здесь главным. Но к тому времени все нижние полки были уже заняты и он…
– Всё понятно, – спрыгнул майор вниз. И где же мне теперь искать? В каком конкретно месте?
– Точно не знаю, но могу вам помочь разобраться. Давайте сделаем так, вы справа перебирайте, а я слева начну.
Понимая, что шустрая и словоохотливая девчушка может здорово облегчить его труды, Хромов в дальнейшем безропотно отвечал на сыпавшиеся на него горохом вопросы. И только удивлялся про себя тому, как много разнообразных тем может интересовать самую обыкновенную провинциалку. Вскоре ему попались схемы тридцать девятого года и он, бережно прижимая к груди пожелтевшие от времени листы, втащил весь рулон в помещение библиотеки. Мгновенно окинув взглядом крохотное пространство читального зала, он понял, что пристроиться ему особо негде, и принялся деловито расстилать пространные листы склеенных калек прямо на полу. Неутомимая библиотекарша и тут бросилась ему на помощь. Теперь, удовлетворив своё первое, самое жгучее любопытство, она сама принялась без умолку пересказывать ему местные новости. Под эти-то бесхитростные повествования Хромов и отыскал довольно небрежно выполненный от руки план сорок первого года, на котором он узрел вожделенное слово «7-я БИС» Судя по тому, что штольня имела только одно обозначение длины, работы на ней с тех пор не производились. Во всяком случае, все прочие рабочие штольни были сплошь исчёрканы карандашными пометками. Отыскал он и другие пробные штольни с индексами «БИС». Было их, кроме заветной седьмой, ещё двенадцать но, судя по лежащей перед ним карте, были они только разведочными, поскольку в основном были пройдены максимум на сорок – пятьдесят метров. Ему оставалось только приложить план к карте реальной местности, и половину дела можно было считать сделанным. Илья повернулся к девушке и «включил» заблокированный на некоторое время слух.
– И в это время медведь поднимается по тому пандусу, что пристроен у магазина, – тут же услышал он, – а из дверей его как раз выходила наша соседка – Мария Степановна. И представляете, буквально нос к носу она с тем медведем и сталкивается.
– И что же дальше случилось? – невольно заинтересовался Илья.
– Как что? – гневно всплеснула та руками. Да наша соседка как треснет его авоськой по морде, да ещё с такой силой, что в ней аж бутылка с постным маслом разбилась.
– Ну, и что потом?
– И он бежать.
– На Степановну?
– Да нет же, назад! Кубарем вниз слетел и на «Левую» сопку так погнал, только его и видели. Вот что значит любовь!
– Любовь? – ахнул он неожиданности Хромов. Да причём же здесь любовь?
– Да как же! За Марьей Степановной ведь муж еёйный шёл. А что если бы медведь на него набросился!
