о помощи и раскопать беднягу на свою беду…
Впрочем, тут это вряд ли случится — разрушенный поселок пришелся по пути весьма кстати. Сгорел он лет пятнадцать назад, если судить по еще не до конца сгнившему дереву внутри уцелевших домов. Богатый был, камень полуразрушенных стен тому порукой. На торговой тропе стоял — вон сколько леса вокруг перевели на костры. Но восстанавливать после пожарища его не стали — намеки на сухой колодец случились еще в те времена, и ушедшая из местечка вода решила судьбу поселения. А там и основной маршрут сдвинулся ниже по склону, вслед за водой — заодно торговым караванам все проще идти, чем забираться в гору. Раньше, говорят, неспокойно было, вот и тянулись к неудобным, но безопасным местам. Ничего, скоро вспомнят старые привычки.
Филипп попробовал отыскать в памяти название мертвого села, но тут же лениво отмахнулся от подобной мелочи. Очередные Кривые сосны или Глубокий овраг, которых за месяцы пути было предостаточно. Название обычно отражало единственную достопримечательность — так что тут или Сухой лог или еще какие Серые камни.
— Перчатки дай, — навис над головой Кеош, — раз улегся и помогать не собираешься.
Фил приоткрыл правый глаз, обнаружил усталое и злое выражение лица над собой и все-таки стянул левую перчатку, откинув от себя.
— Вторую. Все руки из-за тебя ободрал.
— Да подавись, — освободил правую ладонь Фил, наслаждаясь прохладой на коже.
Ругаться было лень. Вернее — приелось за дни пути, проведенные бок о бок. Хотя поначалу казалось, до города им всего пару дней пути — так, в общем-то, и было… Только город Релль, с которым торговало родное село, оказался той еще дырой, и кроме недоумения пополам с разочарованием никаких эмоций вызвать не смог. Да, там были рынок, пожарная башня, храм с колокольней и даже парочка каменных до первого этажа домов во главе с муниципалитетом на две тысячи жителей — но для амбиций Филиппа и Кеоша он не подходил ни в малейшей мере. Из кого вербовать сторонников? Из торгашей и углежогов? Да и те слишком близко знают друг друга, чтобы начать резать за идею и идеалы. Фил видел, как кривило старшего родича — скверно, когда нельзя самому вогнать шило между ребер, но еще хуже, если нет возможности убедить в этом толпу.
И, разумеется, ни одной библиотеки в этой дыре, равно как никаких частных коллекций и книжных магазинов, способных пролить свет на прошлое барьера и заточённого под холмом.
Зато в городке указали направление на столицу Короны — так называлось местное царство, где обещались быть и книги, и знания, и сторонники — рукой на солнце, поднимающееся на востоке. И кто-то из расспрошенных даже знавал тех, кто там был.
Скверный путеводитель, но иных не сыскать — даже в старом мире мало кто находил интерес в путешествиях и смене мест, за всю жизнь максимум на день-два пути отходя от родного дома.
С другой стороны, те, кто все-таки решался на путешествие, были аккурат как Филипп и Кеош — подростки, благодаря зелью и магии, на вид уже почти пятнадцати лет, сбежавшие из родного дома в поисках лучшей доли. Потому и расспросы их о столице не вызывали удивления. Вот смешки, прямые и украдкой — они были всякий раз. А еще в глазах собеседников сквозило то сочувствие к двум глупцам, которых непременно обломает жизнь, то зависть к тем, кто все-таки решился поймать удачу за хвост.
— Так сколько, бают, там народишка? — удивленно хлопал глазами Филипп, пытаясь разговорить пьяного торгового приказчика в очередном кабаке.
— Двести тыщь!.. — громким шепотом ответствовали ему, с удовольствием принимая внимание не только двух юнцов, но и слушателей за другими столами, молчаливо прислушивающихся к беседе. — А то и двести пятьдесят! Ежели числа такие знаешь, — иронично глянули сверху вниз.
Фил видел сверкнувшие довольством глаза Кеоша. Вот уж кто любил большие скопления людей, и умел их заинтересовать — он нес им в дар войну. И не сказать что кто-то отказывался — быть на стороне победителя означало быстрое обогащение…
— А еще — академия магиков! — довольно кивнув на подливаемое из кувшина пиво, продолжил приказчик. — С во-о-от таким шпилем! — продемонстрировал пьянчуга, чуть не завалившись со стулом на спину.
Понятно, чтобы двух простаков заинтересовать и еще раскрутить на бесплатное хмельное — вон как демонстративно перевернул пустую кружку и на них взгляд перевел.
— Да ты что? — ахнул Фил, взвешивая кувшин в руке.
Пусто, однако. Заказать ли второй?
— И вас, босоногие, тоже могут принять. Вдруг великие маги. Мож, мамка согрешила с колдуном, — залихватски подмигнул паренек.
Фил с безразличным видом разбил пустой кувшин о голову приказчика.
— Одобряю, — хмыкнул Кеош рядом.
Да и с соседних столов, что невольно прислушивались к байкам, одобрительно загудели. Родителей тут чтили, а плутоватых приказчиков — не очень.
Во всяком случае, вряд ли Фил услышал бы еще что-нибудь дельное, а цель и так ясна. Двое поднялись из-за стола, поклонились трактирщику, бросили по медяку на стол — за пойло и посуду, и отправились ночевать на сеновал.
Иные, более удобные условия для сна, им были вполне по карману, но молодые искатели удачи, сорящие серебром — это настолько неестественно и подозрительно, что хозяин гостиницы первым же кликнул бы стражу. Вдруг — и наверняка — ограбили кого. Или прихватили деньги из дома, разорив семью — а та скоро примчится вдогонку. В общем, не полагалось им быть богатыми — оттого примятое душистое сено в обмен на полдня работы в хлеву вполне себе вписывалось в легенду, да и не особо обременило. Оба мага спали в куда более скверных условиях — да и ночи были еще не столь холодны.
А утром город накрыло чадным дымом с запада. Говорят, поместье городского советника занялось — свечи на занавески уронили или ночью угли из камина стрельнули на богатые ковры… Но горело знатно, а вести из тех краев доносились самые тревожные — как бы хозяина с семьей живьем пламя не приняло, вместе с домом, флигелем прислуги и конюшнями…
— Добрейшей же души человек был! — охали торговки на рынке, заворачивая пироги в дорогу. — Седой, а какой статный на свой восьмой десяток лет! Но шестую супругу не пережил…
— Поторопиться бы нам, — обеспокоенно заявил Кеош, прижимая к себе котомку с едой и быстро шагая к городским воротам,
