как минимум не знаю что! — закричал он, кидаясь к подсобке за оружием.
Он схватил первое подвернувшееся под руку ружьё, кое-как зарядил, рассыпав половину патронов и едва не поскользнувшись на них, и поспешил обратно. Драка ещё продолжалась благодаря редкостной неуклюжести «боевого» отряда, где каждый больше мешался у товарищей под ногами, чем действовал по делу, что позволяло Гибсорну не дать себя обездвижить.
— А ну стоять-бояться! — заорал Йован, направляя ружьё на самого активного.
Никто не обратил на него внимания, а может быть, и не услышал из-за шума и криков. Четыре человека сгрудились вокруг Гая, мельтеша руками, ногами и палками, один валялся на земле, держась за повреждённое колено, и в перерывах между страдальческими завываниями матом раздавал советы. Шестой же до сих пор пытался подобраться достаточно близко, чтобы безошибочно выстрелить Гисборну в голову и не быть до этого сбитым с ног.
— Ладно, — пробормотал Йован, сосредоточенно щурясь. — Первый предупредительный…
Когда прозвучал выстрел, до людей наконец дошло, что им угрожают оружием. Один из них отбросил палку и попятился, но остальные замерли на месте.
— Убирайтесь отсюда, а то всех перестреляю нахрен!
Растерянность агрессивной компании длилась не дольше нескольких секунд. Вооружённый человек в ответ вскинул своё ружьё, целясь в Йована.
«Вот блин, — испугался тот. — Дом-то защищён от людей, а не от пуль!»
Но если бы Аманде удалось захватить и обезвредить Гая, её власть в деревне стала бы абсолютной, что не грозило ничем хорошим для «оппозиции». Поэтому Йован остался стоять на месте, изо всех сил пытаясь не дрожать.
Вдруг что-то толкнуло его в бок. От неожиданности он не удержал ружьё в руках. Палец скользнул по курку, и раздался ещё один выстрел. Пуля попала в землю в полуметре от ног застывшей в страхе Аманды, но её товарищ медленно опустил оружие, не собираясь стрелять в ответ.
— Оуэн, что ты делаешь? — вскричали одновременно и Йован, и Аманда.
Мальчик встал на пороге, раскинув руки в защитном жесте.
— Не смейте нападать на моих друзей! Не то я сам нападу на вас и побью!
Группа мужчин озадачено смотрела на Аманду, но та не спешила отдавать распоряжения. Видя, что дело рискует провалиться, один из них решил продолжить начатое, не дожидаясь указаний, и схватил за волосы Гая, попытавшегося было подняться и доползти до дверей. Напавший сразу же получил локтем в челюсть, но его товарищи бросились на помощь, не оставляя Гисборну и шанса отбиться.
Быстро окинув их взглядом, Йован незаметно наклонился к Оуэну, надеясь, что неожиданно возникшая глупая идея поможет выйти из положения.
— Подыграешь мне?
— Конечно, — отозвался тот.
Тогда он обеими руками схватил мальчика за шею, совсем не сжимая пальцы, но стараясь, чтобы это выглядело правдоподобно, и закричал:
— Никому не двигаться, иначе убью ребёнка!
Оуэн издал негромкий восторженный возглас — ему определённо нравилось быть участником такого интересного приключения. Йовану, не имеющему возможности увидеть выражение его лица, оставалось только надеяться, что мальчик не улыбается и выглядит хоть немного испуганным.
Похоже, он смог принять убедительный вид, потому что на лице Аманды появился страх.
— Прекратите! — приказала она.
Мужчины уже успели кое-как обездвижить Гая, повалив на колени и крепко держа за руки и горло. Они как раз собирались связать его, но теперь вынуждены были остановиться. Им потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать происходящее, и спустя секунды тишины грянул оглушительный поток ругани и проклятий в адрес Йована.
Гисборн что-то сказал в это время, и его голос был заглушён гвалтом, но по губам явственно читалось: «Ты что, дебил?»
— Отпустите Гая! — скомандовал Йован.
Мужчины медлили. Аманда смотрела на Оуэна и нервно теребила пуговицу жакета, которая отрывалась уже не в первый раз, судя по неподходящим по цвету ниткам.
Пальцы Йована начали подрагивать. Он стоял в неестественно напряжённой позе, от чего даже просто держать руки на весу становилось труднее.
«Кажется, не прокатило», — со страхом подумал он, сомневаясь, стоит ли ему продолжать шантаж или же попытаться быстро поднять ружьё и выстрелить.
— Вы оглохли или до вас доходит медленнее, чем до зомбаков? — снова рявкнул он на людей.
Те не двигались. Гисборн с силой дёрнулся вперёд, вырываясь из хватки. Мужчины не стали снова нападать и лишь молча смотрели, как он поднимается и хромает к дому. Когда он уже с видимым трудом спускался по лестнице из жалких пяти ступенек, Аманда наконец встрепенулась.
— Я всё равно уничтожу вас! — закричала она. — Вас обоих! И тебе тоже несдобровать, слышишь, Сьюзен?!
Гай захлопнул дверь. Окна громко задребезжали, отчасти перекрыв звоном голоса снаружи.
Оуэн с любопытством оглядел Гая. На чёрной одежде не было видно пятен крови, зато руки и лицо оказались заметно испачканы в процессе драки. Несмотря на это, он выглядел вполне неплохо для человека, раненого дважды. Как Йован уже имел несчастье увидеть, даже выстрел в голову не способен надолго остановить бессмертного.
Гай легонько стукнул по руке попытавшегося его пощупать Оуэна. Тот нисколько не обиделся, отскочил и подошёл с другой стороны, пользуясь временной неповоротливостью Гисборна.
— Сейчас мы будем доставать пули и зашивать раны? — с жадной надеждой поинтересовался мальчик.
— Сейчас ты пойдёшь наверх и будешь сидеть в комнате, — огрызнулся Гай.
Оуэн разочарованно насупился, но не посмел его ослушаться и поплёлся на второй этаж. Гай же поковылял к своему излюбленному кабинету, сильно припадая на раненую ногу и морщась.
— Тебе помочь? — спросил Йован,
— Сам справлюсь, — буркнул тот. — Лучше приведи вдову в спальню Марион, через час я приду. Не забудь войти первым и сказать, что приглашаешь её внутрь. Иначе заклинание не впустит её.
С этими словами он скрылся за дверью и загремел ящиком письменного стола, в котором, судя по звуку, находилось немало металлических предметов. Перед мысленным взором Йована ясно предстала картинка того, как Гисборн извлекает пули с помощью циркуля.
Искренне пожелав Аманде скорейшей смерти, а всем остальным — хоть капли разума, он отправился наверх, чтобы поговорить с вдовой.
Как ни странно, старушка всё ещё спала, сидя на кровати и опёршись на высокую спинку. Обе её ладони сжимали худую руку спящей Энни. Девочка выглядела намного лучше, цвет лица почти вернулся к норме, круги под глазами побледнели, а дыхание было ровным и глубоким. Ни шум под окнами, ни даже выстрелы не разбудили их.
Прислушавшись, Йован понял, что с улицы вообще не доносится звуков — даже шорох листвы и отдалённый собачий лай, прекрасно слышимые на первом этаже и в его спальне, почему-то не проникали в эту
